Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем

Информационное поражение властей, причем не только в связи с известным изначальным сокрытием информации об аварии от жителей Киева, вышедших на первомайскую демонстрацию. Плохое информирование продолжалось и после, несмотря на то, что возможности для экстренного информирования были. Не только радио и телевидение. Так, инструкции для диагностики и лечения лучевой болезни, написанные и изданные малыми тиражами еще в 1960-е годы, с помощью первого заместителя председателя КГБ Ф.Д. Бобкова этим ведомством были срочно отпечатаны в должном количестве ночью 2 мая 1986 года. Их сразу стали высылать медикам на Украину, где с подозрениями на лучевую болезнь уже были госпитализированы тысячи людей[40]. Но вот простых разъяснений произошедшего для обычных граждан СССР с такой оперативностью не давали.

20 мая в очередном протоколе Политбюро Компартии УССР констатируется, что эвакуация проведена, а население в целом обеспечено всем необходимым, учащиеся школ из 30-километровой зоны отправлены в лагеря на юг Украины, а беременные женщины и кормящие матери размещены в санаториях[41]. Также в пострадавшие районы был организован завоз сухого и консервированного молока[42], так как именно в свежем молоке содержался усвоенный скотом вместе с травой выброшенный в атмосферу из реактора радиоактивный йод, крайне опасный прежде всего для детей. Однако полноценное информирование населения о том, что свежее молоко пить категорически нельзя, судя по ряду свидетельств, было организовано недостаточно эффективно и само по себе запоздало.

30 мая Политбюро Компартии Украины принимается за выполнение постановления ЦК КПСС «О проведении дезактивационных работ в районах Украинской ССР и Белорусской ССР, подвергшихся радиоактивному загрязнению в связи с аварией на Чернобыльской АЭС», причем особое внимание уделяется состоянию здоровья детей и защите водоемов от заражения, а также обеспечению защиты от пылевых выбросов с зараженных грунтов[43]. Тут, как говорят некоторые свидетельства, даже пытались перегнуть палку с безопасностью.

В конце мая 1986 г. редактор отдела науки «Правды» В.С. Губарев, первым из журналистов вместе со своими сотрудниками оказавшийся на месте катастрофы (30 апреля), опубликовал материал под названием «Рыбалка с дозиметром»[44]. Эта рыбалка на Киевском водохранилище, затронутом 30-километровой зоной отчуждения, показала, что рыба в водоеме не заражена, вода – а значит, и Киев – в безопасности, панические слухи беспочвенны, а идея некоторых местных руководителей эвакуировать Киев (!), что неминуемо привело бы к еще большой панике, не имеет никаких оснований. Эту точку зрения перед руководством отстаивали метеоролог, составлявший для Правительственной комиссии сводки распространения радиации, академик Ю.А. Израэль, и специалист по радиационной гигиене академик Л.А. Ильин. К слову сказать, и Губарев, и Израэль, и Ильин в независимой Украине некоторое время были объявлены персонами нон грата…

30 июня 1986 г. постановлением Политбюро УССР назначается новый директор ЧАЭС Э.Н. Поздышев[45], который решительно стал наводить порядок на остальных трех энергоблоках станции.

К октябрю 1986 г. намечено обеспечение эвакуированных работников жильем в разных районах Украины[46]. Причем это не просто решение, оно сопровождалось уже детальными планами работ, были подсчитаны расходы, распределены ресурсы для строительства жилья и инфраструктуры для эвакуированных. И несмотря на ряд сбоев, эта работа была в целом выполнена в срок.

8 июля 1986 г. отмечается недостаточность дозиметрического контроля[47] и усиливаются меры для его обеспечения. Следует сказать, что дозиметристы несли огромную нагрузку в Чернобыле, без их данных работа была бы попросту невозможна.

В июле Политбюро ЦК Компартии УССР принимает решение «О выполнении постановления ЦК КПСС “О результатах расследования причин аварии на Чернобыльской АЭС и мерах по ликвидации ее последствий, обеспечения безопасности атомной энергетики”»[48]. В этом постановлении – еще до расследования – виновные в аварии определялись высшим руководством СССР так: «Авария является прежде всего следствием безответственности и халатного отношения руководителей электростанции, Министерства энергетики и электрификации СССР, Министерства среднего машиностроения СССР, Госатомэнергонадзора к вопросам ядерной безопасности, низкой требовательности к кадрам за соблюдение строжайшей дисциплины и порядка эксплуатации реакторных установок, неудовлетворительного выполнения решений партии и правительства по обеспечению высокой надежности работы атомных электростанций.

В результате расследования причин аварии установлено, что директор и главный инженер Чернобыльской АЭС допустили преступную халатность в работе, недооценку особой важности обеспечения безопасной эксплуатации электростанции»[49].