Сил на то, чтобы локализовать последствия Чернобыльской катастрофы, у СССР хватило. Чтобы выработать новые методы и технологии обеспечения безопасности атомной отрасли – тоже. Но чтобы выжить и кардинальным образом изменить систему управления ни сил, ни возможностей не осталось. Мобилизация для решения пусть крайне сложной, но понятной с точки зрения стратегии задачи была возможной. Самореформирование правящего слоя, доверие к которому было серьезно подорвано самой катастрофой и принципиальными просчетами в информационной политике, – уже нет.
Часть уроков Чернобыля была усвоена – системы безопасности на АЭС были многократно ужесточены, что, правда, отнюдь не защищает от катастроф. Это показал и опыт катастрофы на АЭС в Фукусиме (из-за допущенных грубейших ошибок при расчете места строительства станции и на начальных этапах ликвидации аварии), где в окружающую среду, в океан до сих пор выбрасываются радиоактивные частицы. На этот раз дали о себе знать пороки капиталистической экономики – с аварией боролась конкретная частная фирма с помощью государства, но без всеобщей мобилизации средств[81]
. Чернобыль вызвал к жизни активнейшее международное сотрудничество, (прежде всего Международный чернобыльский проект), волну солидарности во всем мире с пострадавшей страной. Этот опыт, положительный опыт организации борьбы с последствиями катастрофы такого масштаба, на сегодня является невостребованным. И это еще одно подтверждение того факта, что сегодня бороться с последствиями катастрофы чернобыльского масштаба в отсутствие возможностей советской системы будет намного тяжелее, чем в 1986 г.Н. И. Кудряков
Атомная энергетика: словарь терминов
Авария на АЭС «Три-Майл-Айленд» —
авария, произошедшая на энергоблоке № 2