Валерий Лобановский

В. Цяпка Валерий Лобановский

От автора

Наверное, нет другого такого человека, оказавшего столь же значительное влияние на советский и украинский футбол, как Валерий Лобановский. Блестящий футболист и легендарный тренер, Лобан, как его прозвали болельщики, с ранних лет усвоил простую истину, а усвоив, остался верен ей до самой смерти: только самозабвенный труд способен приблизить человека к заветной цели. Упорство, с каким долговязый Валерка, а после и почтенный Валерий Васильевич добивался намеченного сам и помогал это делать другим, вызывало в окружающих восхищение, а у некоторых – злость.

Тысячи ударов в неделю, до тренировок и после, в любую погоду – так Рыжий приобретал свое исключительное мастерство и профессионализм, ставшие впоследствии неотъемлемыми и неоспоримыми его чертами. Мяч описывает дугу и, резко падая за спиной вратаря, оказывается в воротах. Лобан забивает очередной гол с углового, демонстрируя ошеломленным игрокам и болельщикам сплав математического расчета и долгих тренировок – фирменный удар «сухой лист».

Изнурительная работа с мячом, а чаще и без него, железная дисциплина и недопустимость ослушания – так Айсберг заставлял своих подопечных приобретать мастерство. Муштра, «лобановщина» – пестрели газеты, перспективу стать динамовцем футболисты расценивали как приговор, но стоило завершиться очередному турниру, как журналистское негодование тонуло в хвалебных одах, а самые преданные игроки, доверившиеся деспотичному тренеру, оказывались на вершине футбольного Олимпа.

Но не муштра – залог успеха Валерия Васильевича. Хитрый Лис стал первым, кто поставил футбол на рельсы трезвого расчета, будучи еще 40 лет назад уверенным в непременной научности игры в мяч. Лобановский создал выверенную систему, действующую практически безотказно, но требующую полной отдачи футболу, возведению футбола в образ жизни, а потому подходящую только лучшим из лучших, одержимым своей целью и не жалеющим для ее достижения ни себя, ни близких.

Таким и был Валерий Васильевич: одаренным, уверенным в своей исключительности, знающим себе цену. Любимая жена Ада, «тыловичка», как говорили о ней друзья, боготворила мужа и поддерживала его во всех начинаниях, порою жертвуя собою и дочерью: 200 дней в году отец проводил на тренировочной базе, и маленькая Света чаще видела папу на телевизионном экране и журнальных фото, нежели дома.

Когда же у Светланы появились свои дети, Лобановский только удивленно пожал плечами: «Что, уже?»

Всегда спокойный и невозмутимый внешне, Валерий Васильевич, сидя на тренерской скамье и покачиваясь, наблюдая за игрой своих подопечных, переживал тяжелейший стресс. Сослуживцы рассказывают, что в такие моменты пульс тренера достигал критических значений и превышал таковой у игроков на поле, даже несмотря на то что играли они, а Лобановский только смотрел со стороны за ходом событий и вносил необходимые коррективы. Характерное покачивание, которое, как и «сухой лист» в молодости, стало визитной карточкой Железного Полковника, помогало ему хоть как-то бороться с волнением.

Известный футбольный принцип: если матч оканчивается победой – выигрывает команда; если же поражением – проигрывает тренер. «Бухгалтер», прозванный так за прежде не характерную для отечественного футбола расчетливость, понимал это, как никто другой. Лобановский порою панически боялся поражения, проявляя, кажется, несовместимую с образом великого рационалиста мнительность: наступать на белые линии разметки – дурной знак, женщина в командном автобусе – к беде. Были времена, когда Валерий Васильевич нарочно не менял уже потертый костюм, странным образом связывая предметы гардероба со счетом на табло.

Сказалась ли суеверность Угрюмого Медведя на его футбольной и тренерской карьере, неизвестно, но за более чем 60 лет жизни Лобановский успел одержать столько побед, сколько и не снилось рыжеволосому Валерке, мечтавшему в послевоенном Киеве о мировой славе. Однако победить в последний и самый важный раз он так и не успел. Футбол Лобановского сравнивали с шахматами, но последняя партия гроссмейстера не состоялась. Оставшись до конца верным своему жизненному кредо, каждую минуту стремящийся к новым высотам, Лобан оставил по себе ощущение недосказанности, сравнимое разве что с незаконченной книгой.

Смерть настигла тренера там, где прошла его жизнь. Гордый и порою высокомерный, Лобановский не мог допустить, чтобы со стадиона его забрали на носилках. Это означало бы поражение. Его Валерий Васильевич опасался едва ли не больше, чем самой смерти. Инсульт не помешал упрямому Мэтру самому дойти до машины «скорой помощи», что, возможно, усугубило и без того тяжелое его состояние.

С последним ударом сердца тренера закончилась не только жизнь легендарного человека. В прошлом осталась эра Лобана, эра великих побед и великих свершений, эра, оборвавшаяся так же внезапно, как была начата силами выдающегося солдата и полководца футбольного воинства, бессменного 11-го номера и тренера триумфаторов Валерия Васильевича Лобановского.