Валет (СИ)

Перевел взгляд на трибуны. Птицы, до этого бесновавшиеся и мельтешившие там, замерли в разных, порой неестественных позах. Вон, одна птица зависла вниз головой в паре метров от своего насеста. А вон, другая птаха, совершенно спокойно сидит, и не обращает внимания, что в этот момент ей долбят голову клювами её соседки.

Что здесь происходит?

Ничто и никто не двигается. Всё замерло. Тишина и покой!

Само время остановилось. Я встал на ноги, посмотрел по сторонам: арена всё та же, трибуны и зрители тоже, но все это замерло и застыло в полной тишине и неподвижности.

Неожиданно раздался резкий свист, мне в лицо ударил порыв ветра, а потом над головой прогремел взрыв.

Застывшие доселе птицы пришли в движение, рев гомонящих птах ударил по ушам и я болезненно поморщился. Как же все-таки было хорошо постоять в тишине.

Заглянув в себя, я понял, что все внутренние «занозы» – те самые блокираторы, которые мешали творить мне волшбу, убраны. Я вновь могу колдовать и творить всякие магические штучки. Внутренней силы, правда, кот наплакал и ничего стоящего я не сотворю, но лиха беда начала!

– А ты оказался сильнее, чем я думала, – голос Лирен в голове показался мне растерянным и удивленным. – Ну, что ж, тебе же будет хуже!

Я ничего на эту угрозу не ответил и решил, что буду воевать тем, оружием, которое мне доступно. Подобрал с земли короткий метательный дротик классическую сулицу. Несколько раз вогнал её наконечником в песок, чтобы ощутить баланс древка, потом взвесил в руке и, добавив в сулицу толику Силы, метнул в сторону алого пятна на трибунах.

Дротик прочертил воздух стремительным, молниеносным росчерком и попов в сумеречное марево, отделявшее арену от трибун, исчез в яркой вспышке.

Ага, значит, арену накрыли защитным куполом. Ожидаемо, глупо было бы предположить, что мне удастся вот так вот просто убить Лирен.

Надо было попробовать, и я попробовал, но у меня ничего не получилось. А может взять метательный снаряд потяжелее? Подобрал с залитого кровью песка большой бородовидный топор, сделал пару взмахов им, и тоже метнул его в сторону трибун. В красное пятно я уже не метил, швырнул в другое место, просто так, наудачу.

Топор, влетев в полупрозрачное марево, точно так же, как и сулица сгорел в яркой вспышке. Потом я метнул в призрачное марево: длинное копье – пилум, несколько топоров разной длинны и тяжести, в конце еще и пару дротиков. Все оружие сгорело при попадании в призрачную завесу.

Мои броски вызвали очередной приступ ярости и ненависти на трибунах. Птицы метались среди своих насестов, вереща и визжа. На меня тут же обрушилась волна разъяренных, негативных эмоций идущих от птах на трибунах. Птицы, во все свои каркающие глотки, верещали, что меня давно пора убить, разорвать на части и скормить собакам. Ну, и в том же духе, еще с десяток страшных кар и пыток.

– Принеси мне его голову! – раздался в моей голове раздраженный голос Лирен.

Это она мне или кому-то другому?! Наверное, все-таки кому-то другому. Потому что призрачное марево подернулось радугой, и на песок арены, вышла аккуратная женская фигурка.

Я, молча, подобрал с земли ксифос – короткий греческий меч. Именно с таким в последнее время я тренировался в воинском зале замка Пертурбо. Уж с одним противником, я, пожалуй, справлюсь и без боевого молота на длинной рукояти. Обойдусь и коротким мечом. Силы надо беречь, а то, тяжелый молот, меня порядком утомил.

Когда девушка подошла вплотную, я её узнал. Это была та самая барышня в черной тунике, которая вырубила меня ударом пятки в висок. Сейчас на ней были черные бриджи чуть ниже колен, черное кимоно, расшитое какими-то серебристыми загогулинами и мягкие, кожаные туфли. Талия перетянута широким оружейным поясом, на котором висит средних размеров шпага с широким у эфеса лезвием. Попытался вспомнить, как такая шпага называлась, но что-то в голове перепутались названия немецких и шведских городов. Не важно! Тут же на поясе, но с другого бока, висел длинный, массивный кинжал, очень похожий на кавказский кинжал – Кама.

Как же она все-таки красива! Чертовски красива! Утонченное, какое-то аристократическое личико, без изъянов и пороков. Она великолепна и умопомрачительна. Глаза, носик, щечки, губы – все выше всяких похвал. И это без капли косметики и ботокса. Все естественное и натуральное, какой и должна быть природная, не испорченная цивилизацией красота.

В первый раз я обознался, смутила хрупкая внешность девушки. Ей было минимум двадцать лет. Глаза выдавали её возраст, слишком взрослыми они были. Девушка смотрела прямо, жестко и с вызовом. Никакой услужливой покорности, к которой я привык за время пребывания в замке Пертурбо, где каждая встречная представительница противоположного пола была по первому моему требованию выполнить любое моё желание. Любое, хоть сзади, хоть спереди, хоть в рот, хоть в анал, только бы мне угодить и ублажить. Лишь бы я остался доволен.