Валид

— Не трогай! Не смей касаться меня! — губы задрожали, а слёзы предательски заструились по щекам, хотя плакать мне не хотелось. Скорее, возникло желание размозжить ему голову обломками стула. Только даже если осмелилась бы, это ничего бы не дало. Он невероятно сильный, этот негодяй. Мне ни за что не победить его.

Хаджиев не стал меня трогать, но впился своим взглядом, будто клещ. Осмотрел, кажется, каждый миллиметр моего тела, отчего стало жутко не по себе.

— Что же ты за дура такая? Неужели не понимаешь, всё это бесполезно! — рявкнул на меня так, что зазвенело в ушах. — Вставай, иначе я сам тебя подниму!

Я неловко поднялась, схватилась за ноющий локоть.

— Поранилась? Дай, посмотрю, — от одного предложения меня в жар бросило.

— Нет. Всё нормально, — замотала головой, отворачиваясь от Хаджиева, чтобы он не разглядел моих слёз.

Он откинул носком туфли обломок павшего в неравной схватке стула, прошёл мимо меня к окну.

— Вид тут не очень. Да и комнату ты уже всю разгромила. Может, переедешь в другую?

Я выровнялась, игнорируя боль в предплечье и спине, посмотрела на его широкую спину.

— Мне ничего от тебя не нужно. И я не собираюсь задерживаться в этом доме. Благодарю.

Валид задумчиво закивал, повернулся ко мне и, склонив голову набок, усмехнулся.

— Ты дикарка, Шахидат. И я идиот, раз женюсь на тебе. Но какая же ты забавная, — беззвучно засмеялся, оголив белые зубы, а я почему-то сравнила эту улыбку с оскалом акулы. — Давай заключим договор. Ты ведёшь себя тихо и спокойно. А я, так и быть, не стану приходить к тебе до свадьбы. Такой компромисс с моей стороны тебя устроит? Учти, я ни с кем не договариваюсь. Никогда. Начало войны я подавляю поножовщиной и реками крови.

Я поёжилась, но тут же вздёрнула подбородок. Не увидит он моего страха.

— Не выйдет, Валид. Я знаю, зачем тебе это. Чтобы мою покорность отец воспринял за согласие. Этого не будет. Я ни за что не соглашусь на этот брак. И отцу расскажу обо всём, что ты делаешь! Пусть он накажет тебя! Пусть все кары Всевышнего свалятся на твою голову!

Хаджиев не удивился, наоборот, одобрительно кивнул. Что-то в его внешнем виде кричало мне: «Остановись! Замолчи!» Но молчать я не могла. Слишком сильно ненавидела этого человека.

— Что ж, пусть так. Ты приняла решение, теперь ход за мной. Спокойной ночи, Шахи, — отскочила, когда двинулся в мою сторону, но он обошёл меня и направился к двери. — А, да. Когда проголодаешься, скажи мне.

ГЛАВА 5

От голода сводило желудок, а от беспомощности на глаза то и дело набегали слёзы. Мне хотелось разбить эту проклятую дверь в щепки, чем я, собственно, и занималась целых полдня, но результата никакого. Я слишком ослабла.

Когда за дверью послышались шаги, вскочила с пола и, схватив обломок, оставшийся от сломанного журнального столика, встала в стойку.

— Как тут моя непокорная львица? — услышала насмешливый голос Хаджиева, и дверь отворилась. Он окинул меня своим нахальным взглядом, подошёл ближе, видимо, не особо опасаясь того, что я могу ударить. А зря. Я могла. И уже не важно, как это будет выглядеть. Меня заперли в клетке, загнали в угол, как зверушку, и собирались лишить права распоряжаться своей жизнью. Мне уже нечего терять. — Я надеюсь, ты не будешь встречать меня так после свадьбы? Не хотелось бы применять силу в отношении своей жены.

— Свадьбы не будет! — выговорила по слогам, на что Валид лишь улыбнулся.

— Уже скоро. Скорее даже, чем ты думаешь. Сегодня прилетает твой отец, — сердце радостно трепыхнулось, и ярким цветком внутри распустилась надежда. Но почему Хаджиев так этому рад? Что задумал этот негодяй?

По выражению его лица становилось понятно, что он уже всё продумал.

«Теперь ход за мной», — так, кажется, он тогда сказал?

— Если ты думаешь, что сможешь меня запугать, и я буду молчать, то знай, этому не бывать! — предупреждающе выставила вперёд ножку столика, и Валид наигранно вздёрнул брови, якобы от испуга.

— Только не убивай меня! — вытянул вперёд ладони, будто защищаясь. — Ты и так сразила моё сердце. Стрела застряла вот здесь, — положив ладонь на сердце (вернее, туда, где оно должно быть у нормальных людей), расплылся в ехидной усмешке.

— Ты… — я стиснула зубы, чтобы не высказать этому подлецу всё, что о нём думаю. Стоило успокоиться и держать себя в руках до приезда отца. — Не смей говорить со мной так. Я не твоя невеста и никогда…

— Ну всё, достаточно! — его улыбка вдруг исчезла, а искры в глазах превратились в чёрное пламя. — Шутки закончились, Шахидат. Уже завтра ты станешь моей. Я и так слишком долго ждал. Советую тебе хорошо подумать и вспомнить, наконец, кто ты есть и откуда. Потому что уже сегодня ты будешь объявлена моей невестой, — он ещё раз смерил меня своим бесстыжим взглядом и, схватившись за обломок, резко вырвал его из моих рук. — Больше не смей так делать.

Только когда дверь за ним закрылась, я опустила взгляд на свою раненную руку. Там застряла большая заноза, а кровь из царапины закапала на ковёр.

***