Валид

— Скажи мне, женщина, тебя касался другой мужчина? Ты была с кем-нибудь? Говори! — он схватил меня за руку, крепко сжал предплечье. — Поэтому ты боишься ложиться со мной в постель?

Слепая ярость ударила по нервам острым лезвием, и струны лопнули. Я зло усмехнулась, смерив его презрительным взглядом, а глаза Хаджиева потемнели.

— Ты же понимаешь, что если это окажется правдой, я тебя убью? — сдавил моё горло своими горячими пальцами, и я задохнулась от этого ощущения. Не от того, что он перекрыл мне кислород, а именно от соприкосновения его кожи с моей. Те места, где он касался меня, горели огнём, и сердце в груди забилось со страшной силой.

Я даже не сразу осознала его слова. Они доходили до сознания очень медленно, и Валид воспринял моё молчание по-своему.

— Так что же ты ничего не скажешь в своё оправдание, Шах? Ты была с мужчиной? — а голос на рычание зверя похож. Страшный, хриплый, под кожу пробирается.

— Ты не достоин меня, Валид, — выплюнула ему в лицо, и его выражение тут же превратилось в маску гнева. — И если бы вы не загнали моего отца в угол, он ни за что не отдал бы меня такому, как ты. Ты бескомпромиссный, злой. Ты… — закончить мысль он не дал, зажав мой рот ладонью.

— Ты, наверное, думаешь, что всё это игра, да? Уверена, что я позволю тебе так со мной говорить? — его пальцы сдавливали моё лицо всё сильнее, и я стиснула зубы от боли. — Этого не будет, женщина. Поверь, ты не захочешь знать, как я буду тебя воспитывать, — его тихий голос походил на шипение змеи, и я вздрогнула, когда вторая рука собственнически обвила мою талию и сдавила так сильно, что я не смогла даже вдохнуть.

— А теперь отвечай на мой вопрос. Тебя трогал мужчина?

Слезы уже обожгли кожу, но я не издала ни звука, упрямо глядя в его глаза.

— Отвечай, — прорычал уже громче, и я скривилась от боли, когда стальной обруч на моей талии сжался ещё сильнее. Кажется, даже что-то хрустнуло. Надеюсь, не мой позвоночник. — Что ж, ладно. Я сам проверю, — оторвав меня от пола, швырнул на кровать, и я ощутила, как немеет от страха всё тело. — Клянусь, ты пожалеешь, что родилась на свет, если окажешься не чистой.

Я смотрела на то, как Валид стаскивает с себя одежду и не могла от страха даже пошевелиться.

***

Испуг застыл в её глазах, а с губ сорвался тихий вскрик, когда Валид навалился на неё своим телом. Шахидат вдруг стала совсем маленькой, сжалась в комок.

Глупая девчонка.

Рванув проклятое платье, разодрал тряпку напополам, и Шах застыла без движения, глядя в его глаза. Хаджиев опустил взгляд на белый бюстгальтер, рот мгновенно наполнился слюной, как у бешеного пса, и руки потянулись к белью, заграждающему её тело от его глаз.

Она что-то говорила. Её губы шевелились. Но Валид не разбирал слов из-за шума в ушах. Он тронулся. Сошёл с ума. Остались только обнажённые инстинкты, что искрили в нём, как оголённые провода. И реакция. До дикости странная реакция на её тело и запах. Как обезумевший самец, он хотел только одного — взять её скорее. И как это будет неважно.

— Валид! — она вскрикнула, когда Хаджиев разодрал гребаный лифчик в клочья и сжал упругие, полные груди. Блядь, он даже не подозревал, что она такая красивая под одеждой. И хорошо. А то набросился бы ещё до свадьбы.

— Тихо. Не смей сопротивляться. Ты моя, — только и смог прохрипеть, стаскивая с неё остатки платья.

— Не было! Ничего и ни с кем! Меня не касался другой мужчина! Никогда! — прокричала ему в лицо, видимо, испугавшись, что Хаджиев раздерёт её в клочья. Но это не подействовало.

У него уже помутился рассудок. Казалось, безвозвратно.

— Сними оставшееся бельё, — рыкнул на неё, отстраняясь, дав немного свободы. Но это лишь иллюзия.

Шах покраснела до корней волос, часто заморгала, наверное, пытаясь сдержать слёзы. И потянулась к белым кружевным трусам. Попыталась подняться, но Валид толкнул её обратно.

— Не вставай. Так сними, — и как одержимый, потерявший контроль психопат наблюдал в диком экстазе, как она обнажается.

Чуть приподняв ягодицы, стянула трусы вниз и, всеми силами пытаясь прикрыться, согнула ноги в коленях.

— Давай быстрее, — приказал ей жёстко, помогая быстрее освободить лодыжки. — Теперь раздвинь, — развёл её ноги в стороны, преодолевая сопротивление, и Шахидат рвано вдохнула, испуганно закрыла ладонями груди. — Убери руки.

Она взирала на него с надеждой. Думала, глупая, что он остановится. Размечталась.

Заверения в том, что она чиста, конечно, подействовали, и огонь внутри перестал жечь. Нет, он никуда не делся, и член, требуя удовлетворения, всё так же болезненно пульсировал. Но сделать ей больно больше не хотелось. И это хорошая новость для Шах. Иначе она просто не вылезла бы из-под него живой.

Её губы дрожали, а глаза блестели, но ведьма всё также смотрела на него с вызовом. Дурная девка. Сумасшедшая. И, кажется, она возбуждена, судя по расширенным зрачкам и прерывистому дыханию.

Валид коварно усмехнулся. Так вот ты какая, Шахидат. Страстная, горячая девочка. Он должен был догадаться. Не может быть женщина с таким характером бревном. Он не проиграл, женившись на ней.