Валид

— Теперь ты доволен? Ты ведь этого хотел, — поднимаю на него злой взгляд, и Валид приподнимает брови. Издевается. Потешается. Как же я его ненавижу… И как хочу. Чтобы наклонился и поцеловал. Впился своими губами в мои и искусал их до крови… Хоть как-нибудь насытить эту злость.

Я сошла с ума. Помешательство заразно. Он отравил меня своим ядом паучьим.

— Ещё нет. Расстегивай, — указывает взглядом на свои штаны, и я чувствую, как лицо заливает краской стыда.

— Что? — всё ещё теплится надежда, что он шутит, или просто я неправильно поняла его желание.

— Ну, вот и всё. Раз игра закончена, и ты снова проиграла, я могу пойти выпить после тяжелого дня? — ремень на шее слабнет, а я понимаю, что и правда проиграла. Потому что не умею играть по его правилам.

— Стой, — перехватываю его руку, кладу её на ремень, а сама хватаюсь за пуговицу его штанов. Она выскальзывает из влажных, дрожащих пальцев, но я упорно пытаюсь её победить.

Валид молча наблюдает за происходящим и, похоже, посмеивается. Что ж. И это я выдержу. Однажды он вот так же будет у моих ног.

Мне почти удаётся расстегнуть пуговицу, но Хаджиев вдруг накрывает своей рукой мою, убирает её.

— Тебя сейчас удар хватит, расслабься, — сам расстегивает проклятые брюки и, схватившись за ремень, заставляет меня выровняться. Его губы накрывают мои, влажно скользят и сминают, а руки разрывают на мне сорочку, как тонкую паутинку. Лоскуты летят в разные стороны, и по моему телу уже в который раз пробегает дрожь.

Руки Хаджиева опускаются на мои плечи, надавливают. Я падаю на спину, и Валид мгновенно сдёргивает с меня трусики, взбирается сверху.

— Как тебя трахнуть сегодня? — от этого грубого вопроса меня начинает колотить, и едкий ответ застрял в горле. — Сзади? Или в классической позе? Нееет, — отвечает сам себе и, хитро усмехаясь, заваливается на спину. — Иди ко мне, — он берёт мою руку и кладёт на свою плоть. — Возьми его. Я охватываю пальцами тугой ствол, опускаю на него растерянный взгляд. Как это порочно, как, должно быть, ужасно. Но мне не противно. Вообще. — Сожми. Не сильно, — приказывает мне вполголоса и внимательно следит за каждым движением. По его телу проходит дрожь, и еле слышный хриплый стон срывается с губ, когда я проявляю инициативу и касаюсь кончиками пальцев крупной головки. — К минету готова?

Я поднимаю взгляд на его лицо, нервно облизываю губы.

— Что?

— Возьми его в рот.

Когда до меня доходит смысл этих слов, рука, ласкающая его плоть, каменеет.

— Нет… Это же…

— Это нормально, — взгляд его вспыхивает, а ремень на моей шее затягивается туже. — Это секс.

Может, это и нормально. Но не для меня. Для меня это дико и жутко. Взять в рот мужской орган?! Да вы шутите… Что может быть в этом приятного?

— Нет, — опускаю глаза на его член, и во рту становится сухо.

— Хорошо. Отложим это на следующий раз, — он вроде как соглашается со мной, идёт на уступки, но звучит это так, что я понимаю — теперь минет его идея фикс. Вопрос времени.

Что ж, видимо, всё будет не так просто, как я себе представляла днём.

— Садись сверху, — тянет за ремень, принуждая залезть на него, и, хоть от новой позы становится не по себе, я покорно выполняю его желание. Уж лучше так, чем в рот…

Хаджиев смачивает мои складочки слюной, входит в меня медленно, без боли, но когда его плоть оказывается во мне наполовину, надавливает на мои бёдра и резким выпадом заполняет собой до предела.

Морщусь от дискомфорта и склоняю голову, когда ремень затягивается ещё сильнее. Воздуха не хватает, но мне не больно. Большой орган внутри меня толкается ещё раз, и низ живота сводит еле ощутимой судорогой.

— Говори, что чувствуешь, — приказывает, притягивая меня к себе. — Хочу знать, что тебе нравится.

И я закрываю глаза, полностью отдаюсь ощущениям. Противоречивым, странным. Таким разным и непохожим друг на друга.

Валид скользит внутри меня, то приподнимая мои ягодицы, то снова опуская на себя.

— Хорошо, когда вот так…

— Вот так? — мягкий толчок и до упора.

— Да…

— А так? — более сильный толчок, и с моих губ срывается стон.

— И так…

— Что? Говори!

— Так приятно.

Третий толчок уже грубый, но боли я не чувствую.

— И так нравится, — открыв глаза, упираюсь в его грудь ладонями и замираю от взгляда Хаджиева. Абсолютно сумасшедшего. Кажется, что он хочет меня разодрать на куски, но непонятно как сдерживается.

— А так? — следующее его движение абсолютно неконтролируемое. Яростное. Он всё же решил меня убить.

Вскрикиваю от резкой боли и приподнимаюсь. Валид не удерживает, но ремень не отпускает.

— Так больно.

Он закидывает одну руку за голову, усмехается.

— Теперь сама. Чтобы нам обоим нравилось и не больно.

Я приподнимаюсь, плоть внутри скользит по моим складочкам, пульсирует во мне. Опускаюсь, выгибая спину и запрокидывая голову. Широко распахиваю глаза, когда моё лоно принимает его полностью, и никакого дискомфорта не чувствую. Там, внизу, зарождается дрожь. Пока ещё еле заметная, но она растёт с каждым моим движением, а с губ Валида слетает грязное ругательство.

ГЛАВА 17

Равнодушно разглядывая танцующую девушку, Саид не спеша потягивал виски.