Валид

— Подожди, — приложила палец к его губам. — Я знаю, что мужские дела меня не касаются и всё такое, но ты должен знать. Шамиль… Он… Он нехорошо на меня смотрит. То есть, то, что он смотрит, уже нехорошо, но его взгляд… Так не смотрят на замужнюю женщину, понимаешь? Он сегодня приходил на веранду, когда я там завтракала. И сказал, что не доверяет мне. Как будто я собираюсь тебя предать. И знаешь, мне кажется, суть его визита была не в том… Он меня пугает. Лучше отправь его домой.

Взгляд Валида потемнел, как грозовое небо. Я даже вздрогнула от той волны гнева, которой меня окатило. Он больно схватил меня за предплечье и навис сверху, как чёрная туча.

— Он тебя тронул? — он не кричал, даже голос не повысил. Но та жуткая энергия, что исходила от него сейчас, заставила меня сжаться. — Отвечай, Шах. Он коснулся тебя? Подходил близко?

— Нет, Валид, нет. Он не трогал меня, конечно же, нет. Но разве того, что он позволяет себе подобное, недостаточно?

Хаджиев резко отпустил меня, сел на кровати спиной ко мне, так, что я не видела его лица.

— Не знаю, в какие игры ты играешь, Шахидат, но хочу кое-что донести до тебя. Что у тебя, что у Шамиля от меня одна дорога — туда, откуда вы не вернётесь. Я не запугиваю. Я обещаю. То, что ждёт того из вас, кто посмеет меня предать — страшнее казни. А теперь скажи мне, Шах, Шамиль смотрел на тебя, как на женщину? Ты уверена в этом? — резко обернулся, посмотрел мне в глаза.

А я замолчала, отвела взгляд в сторону, не в силах выдержать этой пытки.

Нет, разумеется, нет. Я не стану таким способом избавляться от Шамиля.

— Я думаю, что ошиблась.

Валид скривился в злой усмешке, поднялся и, схватив свои штаны, пошёл прочь. Я же упала на подушки, закрывая глаза рукой. Это был промах. Оказывается, Валид ещё более безумен, чем можно было предположить.

ГЛАВА 20

— Шахидааат, — мама тяжело вздохнула, отчего динамик телефона неприятно зашуршал. — Ну сколько раз я тебе говорила, будь умнее. Не поддавайся на провокации. Твоя цель — влюбить в себя мужа. Только так ты сможешь облегчить свою жизнь.

Я закрыла глаза, покачала головой. Неужели и мама туда же? Советует мне смириться и опустить руки? Сдаться Хаджиеву и стать его покорной жёнушкой?

— Я не хочу его любви, мама. Она меня пугает. Он будто одержим… И это только начало. Я хочу освободиться от него.

— Милая, а ты уверена, что тебе это нужно? Однажды я тебя отпустила, поддалась на твои уговоры. Но смотри, что из этого вышло. Отец был вынужден отдать тебя замуж, чтобы не навлечь на нашу семью…

— Мама! — воскликнула так, что Анна подпрыгнула у плиты, а я поспешила выйти из кухни, подальше от лишних ушей. — Мама, о чём ты говоришь? О каком позоре идёт речь? Никто ни о чём не узнал бы. Это всё Хаджиевы, они заставили папу шантажом.

В трубке повисла тишина.

— Мам? Это ведь неправда? То, что папа продал меня Валиду? Такого же не могло быть? — О чём я вообще? Конечно же, нет!

— Милая, разумеется, это неправда. Откуда у тебя подобные мысли? Просто папе сейчас действительно тяжело, и Хаджиевы помогли нам встать на ноги. Но эти деньги не имеют никакого отношения…

— Ладно, мам. Я поняла. Ты извини, я сейчас занята, завтра позвоню.

Сбросила вызов, потому что к горлу подступил липкий, мерзкий комок. Значит, мой отец всё-таки взял деньги у Хаджиевых.

Да, вполне возможно, что у него не было другого выхода, и для нашей семьи действительно наступили сложные времена. Но тот факт, что он взял деньги именно у Хаджиевых… От этого становилось больно и стыдно.

— У вас всё хорошо? — на веранде возникла Анна, зазвенела посудой. — Я принесла чай с мятой и ромашкой. Он отлично успокаивает и расслабляет.

— Да, спасибо. Оставь на столе.

— Простите… — женщина приблизилась сзади, тронула меня за плечо. — Что-то случилось? Вы расстроены. Это всё из-за Шамиля? Он вас расстроил?

Я удивлённо вскинула брови, повернулась к домработнице.

— Ты что, подслушивала мой разговор?

Она широко распахнула глаза, замотала головой.

— Нет, что вы! Я случайно услышала, как Шамиль вам угрожал. Не сердитесь на меня. Я ведь волнуюсь за вас.

— С чего бы это? — мой голос стал заметно грубее, и Анна отступила назад.

— Не знаю… Я к вам так привязалась. Простите, что лезу не в своё дело, но у вас ведь никого нет здесь. Я знаю, что Шамиль постоянно настраивает против вас Валида Саидовича. И вообще… Знаете, я хотела молчать, но это так трудно…

— Говори! — повысила на неё голос, начиная раздражаться.

— Та женщина… Что приходила к нам на ужин. Я видела её в городе. С Шамилем. Они сидели в кафе. И знаете, всё выглядело так, будто между ними есть что-то большее, чем просто знакомство. Они ссорились. И это было похоже на ревность.

Что? Шамиль и Екатерина? Что бы это значило?

— И как же ты поняла, что это была ревность? Неужели снова подслушивала?

Анна покраснела, что говорило за неё лучше всего. Ну хоть стыдится, и то уже хорошо.

— Ну ладно, — я вздохнула, обняла себя руками. Стало жутко неуютно в её присутствии. Мало мне было Хаджиева с его камерами по всему дому. — Говори, что услышала.