Валиде Хюррем (СИ)

Черноволосый смуглый султан восседал на небольшом диване, находящемся на веранде. В его руках была книгу под названием “Божественная комедия”, которую он почти закончил читать. Эта книга была подарком Ибрагима-паши покойному султану Сулейману, и для султана Мехмета она значила что-то возвышенное и ценное.

Вдруг на веранде появился Локман-ага, а следом за ним шёл какой-то ага, склонивший голову и держащий в руках свёрток.

— Государь. Простите. Семир-ага настойчиво просит передать вам письмо. Лично в руки. Проверить его не даёт.

Оторвав жадный взгляд от книги, султан Мехмет, нахмурившись, взглянул на агу с письмом.

— Что за письмо, Семир-ага? От кого оно?

— Это письмо просила передать вам Нурбану Султан, господин.

На мгновение веранду окутала гнетущая тишина. Султан Мехмет почувствовал, как предательски волнительно дрогнуло сердце в груди, но это было едва различимое ощущение. Жестом он приказал аге подойти и забрал из его рук письмо.

Локман, насторожившись, вышел с агой по приказу султана. В коридоре он схватил Семира-агу за локоть и сжал его до хруста.

— Что за письмо?!

— Мне это неизвестно, ага. Служанка Нурбану Султан Лаезар-хатун передала письмо и приказ госпожи отдать его султану.

— Ты что, посыльный? Занимайся своим делом, ага, то есть охраняй покои Повелителя! Не то голова с плеч полетит. Нурбану-хатун не смей более подчиняться. Она не госпожа.

— Как прикажете.

— Сходи в гарем. Позови Сюмбюля-агу. Скажи, что это насчёт Нурбану.

Тем временем султан Мехмет волнительно и медленно развернул письмо и, вздохнув, приступил к чтению слов, написанных витиеватым ажурным почерком.

“Повелитель мира, властитель Вселенной, господин.

Я, ваша рабыня Нурбану, почтенно целую вашу руку и пишу это письмо, умоляя заранее простить мне мою дерзость.

В страхе, едва отправив это послание, я покинула Стамбул, центр мира, ваш дворец и моё пристанище, ставшее мне домом благодаря вашей милости.

Нет сил более сдерживать порывы души своей израненной и скрывать свои страдания, Повелитель.

Сердце моё, давно застывшее в камень от страданий, тоски и скорби по умершим Шехзаде Селиму, моему сыну Шехзаде Мураду и по моему славному прошлому в Венеции, ожило и снова забилось в груди, едва мои глаза коснулись вашего светлого лика.

Недостойная вас рабыня Нурбану снова озарилась светом любви, в честь которого ваша достопочтенная матушка, Валиде Хюррем Султан Хазретлери, даровала мне это имя.”

Опешив от содержания письма, султан Мехмет бросил его на диван, вскочил на ноги и облокотился о перила балкона, тяжело вдыхая свежий осенний воздух.

— Аллах, сохрани… Неужели угодно, тебе, Всевышний греховной любовью меня всю жизнь мучить?

— Повелитель?— раздался за его спиной женский певучий голос, от которого мужчина вздрогнул.

Обернувшись, он заметил Нурбахар Султан в светло-зеленом платье, склонившуюся в поклоне. Живот, в котором рос их нерождённый ребенок, стал больше, и Повелитель растерянно подумал о том, что ей тяжело так стоять.

— Нурбахар. Здравствуй, — хрипло воскликнул он, не в силах скрыть свое взволнованное состояние. — Как твое здоровье?

Он подошёл к девушке, которая мягко и очаровательно улыбнулась. Её светлые волосы нежно трепетали на ветру, а голубые глаза горели любовью и привязанностью.

Султан Мехмет с тоской подумал о том, что он не в силах даровать ей ответную любовь. Сердце его неуловимо бежало в руки другой женщины.

— Благодарю, Повелитель. Я в порядке.

Дворцовый сад.

Смуглый черноволосый шехзаде Орхан медленно прогуливался по вымощенной камнем дорожке. По обе стороны от него шли его наложницы Гюльхан Султан и Селин Султан, изредка ненавистно переглядывающиеся между собой.

— Красиво здесь, не так ли? — воскликнул Шехзаде Орхан, подняв карие глаза к ясному лазурному небу.

— Да, Шехзаде, — единогласно ответили его наложницы и снова одарили друг друга испепеляющими взглядами.

Шехзаде неприязненно нахмурился, но смолчал.

— Сады Топ Капы красивы, но роднее мне розы и тюльпаны, что растут в саду Манисы, Шехзаде, — проговорила рыжеволосая Гюльхан Султан, с улыбкой взглянув на мужчину. — Скучаю по дворцу, по саду, по нашему сыну Сулейману… Скорее бы возвратиться.

Селин Султан помрачнела и, не дав ответить Шехзаде, поспешно добавила:

— Наш Шехзаде Ахмед, верно, соскучился по тебе, Орхан. Дай Аллах, по возвращении мы снова вместе, как и ранее, отправимся втроём в леса Манисы.

Женщины снова переглянулись. Устав от этого, Шехзаде приказал обеим возвращаться в покои. Девушки, поклонившись, покорно ушли.

Оставшись в тишине и покое, Орхан облегчённо вздохнул. Ему хотелось бы поговорить с кем-то, кто не собирается соперничать за его внимание. Не чувствовать напряжения и усталости. Обрести спокойствие. Это желание исполнить могла только Дэфне-хатун.

Подозвав к себе охранника, следующего за ним, Шехзаде велел передать Дэфне-хатун, что он желает видеть её в дворцовом саду в ореховой роще.

Волнительно улыбнувшись, черноволосый смуглый мужчина смело направился в назначенное место.

Покои Дэфне-хатун.