Валюта для надежды

Они свернули с Садового кольца и неслись по Большой Пироговке.

- Он вам может дорого обойтись. - Елена подняла свои бархатные глаза и поймала в зеркале его взгляд.

- Ну, например? - Разговор был парню явно по душе.

- Мне срочно нужны пятьдесят тысяч марок. Я потом отдам, - поспешно добавила она.

- Да? - парень покачал головой и посмотрел на неё с интересом.

- Срочно, понимаете... Ради этого я готова на все.

- Во всей Москве не найдется дурака, чтобы за женщину выложил столько денег... Даже за такую, как ты.

- Не только за женщину, но и за её сердце, - пробормотала Елена, вдруг почувствовав, что вдохновение стремительно покидает её.

- Тысяча баксов в неделю - самая крутая тебе цена, - рассмеялся парень.

- Останови машину! - Елена принялась дергать дверную ручку.

- Как хочешь, - он усмехнулся и подрулил к тротуару.

Она выбралась из машины, наклонилась к опущенному стеклу и прошипела:

- Это потому, что ты сам дешевка! На, держи, сдачи не надо, - она швырнула ему на колени полсотню и, не оглядываясь, быстро пошла к массивному зданию Главного штаба ВВС. Остыв от гнева, она уже корила себя за эту вспышку и безрассудно брошенные деньги. Уж лучше бы она отдала их той бабуле в переходе. Первая встреча с миллионером оказалась неудачной. Где же вы, бандиты-романтики, гангстеры-джентльмены, рыцари плаща и кинжала?

Навстречу ей двигались три смуглые вьетнамочки. Каждая тащила на спине огромный тюк с товаром. Как муравьи, подумала Елена. Она повернула за угол, в бюро пропусков. Молодая женщина, протянув ей документы, предупредила:

- Генерал Бурмистров уже звонил. Сейчас вы поднимитесь к дежурному, он вас проводит.

Глава 2. ВОЕННО-ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ

Кабинет Бурмистрова имел вид респектабельный и суровый: огромные окна, высокие потолки, громоздкий, будто литой, письменный стол, слева под рукой - скопище телефонных аппаратов для всех видов связи: дальней и засекреченной, "кремлевки" и военной "тройчатки", городской и местной; в центре - необъятных размеров стол для заседаний, огороженный высокими спинками стульев, напротив - во всю стену карта мира с обозначением мест локальных конфликтов; между окнами - встроенные стеллажи из темного дерева с образцами боевой техники ВВС. И сам хозяин кабинета - крупный, седой, в кителе с генеральскими погонами и колодками наград - казался могущественным и всесильным. Грозный военно-государственный дух витал здесь, и повседневные заботы человеческие выглядели букашечными и неуместными. Таким же неуместным и временным казался здесь уголок отдыха у дальней стены - с двумя кожаными креслами и низким столиком.

Бурмистров бросил взгляд на расположившуюся в одном из этих кресел Елену и достал сигарету. Он не видел её около пяти лет, она была по-прежнему хороша. Настоящую красоту ничего не берет, подумал он. Генерал вздохнул. Он мог поднять в воздух десятки боевых самолетов, мог и многое другое, а перед её бедой был бессилен. Он, схоронивший за свою жизнь столько боевых друзей и подчиненных, почувствовал, как знакомо пересохло в горле. Что может быть отвратительней чувства беспомощности?.. Тем более что он и утешать-то толком так и не научился. Требовать, распекать, приказывать - мог, а утешать не умел.

- Лена, чаю хочешь? - хрипло спросил он. Она отрицательно качнула головой, поправила тяжелые пряди волос.

- Как дочку-то зовут?

- Надежда.

- Хорошее имя. Лучшее слово всех времен и народов... Особенно для России. Не вешай голову, что-нибудь придумаем...

- За что мне это, а, Михаил Иванович? За какие грехи? За чьи? Сначала Паша, теперь Надя...

Он нажал кнопку вызова дежурного:

- Стогова и Семенова ко мне! Срочно!.. Может, ты посидишь в комнате отдыха пока, а? Я посовещаюсь с замами... Есть одна возможность. Точнее, раньше была... У меня замы этим занимались, потом нам запретили, потом опять разрешили, потом опять запретили... Такая чехарда.

- Спасибо. Спасибо, Михаил Иванович. - Она поднялась.

Он проводил её в смежную комнату отдыха и вернулся в кабинет. Заместители - полковники Альберт Иванович Семенов и Геннадий Романович Стогов - оба высокие, худощавые, серьезные - сидели перед столом, раскрыв рабочие тетради.

- Да не записывайте вы ничего... - Он прошел на свое место. - Геннадий Романович, как у, нас с продажей техники?

- Никак, все запрещено. Вся коммерческая деятельность.

- Вас послушать, так у нас никто не торгует продукцией оборонки! вскипел Бурмистров.

- Торгуют избранные, - вмешался Семенов.

- То есть?

- Посредники... "Оборонэкспорт", всякие ассоциации... Нам опять запрещено. Экономисты так решили, там, наверху...

- Та-ак, - протянул Бурмистров. - Тогда слушайте задачу. И думайте. Альберт, помнишь, у меня в дивизии был Павел Козин, вертолетчик?

- Помню. Но он же...

- Да, разбился. Чернобыль прошел... Видно, нельзя бывать сразу в двух таких переделках. Нельзя дразнить судьбу. Нельзя испытывать её слишком часто. Есть предел риска, знаешь, как критическая масса... А жизнь наша такая хрупкая вещь, если вдуматься...

- Это уж точно, - вставил Семенов.