Валютчики

— Насрать, что ты ему нагородил, — налился бордовостью бригадир. При нехилой комплекции кровь ударяла в голову мгновенно. — Баксы отстегивай, если не хочешь нажить неприятностей.

— Я решил побеседовать с начальником уголовки.

Надо было посмотреть на реакцию подчиненных. Если существует круговая порука, то без помощи не выдерешься. Но Лесовик со Склифом слиняли без проблем. Правда, они вели себя разумно, а я человек пишущий.

— Баксы давай. Или дергай, чтобы духом не пахло, — завелся Призрак. Встряхнул отяжеленными лишними килограммами плечами. — Не понял?

— Чего здесь непонятного, — закрутился я. — Надо побеседовать.

Значит, уйти можно. Еще бы без проблем. Не зря тянул до последнего дня, и намеком стесняясь поднять волну. Способов отпустить валютчика на вольные хлеба достаточно. Например, еще раз кинуть его по полной программе, чтобы ушел даже не с тем, с чем приходил. Сколько ребят оставили это занятие, зарекаясь связываться с долларами, фунтами стерлингов, марками, евро. Блестящим, хрустящим, шуршащим. Но такое же количество возвращалось по новой. Правда, большинство из возвращенцев в прошлом служило ментами. И все-таки, дело с мертвой точки сдвинулось.

— С кем хочешь поговорить, — вперился черными бусинами бригадир. — С самим?

— Именно, — подтвердил я.

— Сходи.

— Зайду в кабинет уголовного розыска ближе к вечеру, когда сотрудники освободятся.

— Почему не сейчас? Они примут в любое время.

— Не стоит мозолить глаза в самый трудоемкий промежуток.

— Короче, результаты разговора лично мне.

— Старшой у нас только ты.

Дав отмашку пятерней, бригадир закачался вглубь рынка. Я сорвался по направлению к Буденновскому проспекту, чтобы с него заскочить в базарную ментовку. Кабинет уголовного розыска оказался закрытым. Начальник с замами бороздили забитую народом территорию, на местах разрешая некоторые из вопросов. Вернулся к магазину, возле которого проторчал десять лет с небольшими перерывами. За несколько часов удалось сбить сотку, да пару погнутых колечек пятьсот восемьдесят третьей пробы, которые без раздумий перебросил Красномырдину по цене лома. Центральный рынок как бы намекал, если решил бросить валютный промысел, делать здесь больше нечего. Я не расстраивался. Лишь бы день простоять, да ночь продержаться. Начальник в этот вечер в кабинете так и не появился. Под занавес подскочил волосатый Дэйл, скромно устроился сбоку. Помолчав, поделился известием:

— Базар снова завалили фальшивыми долларами.

— Поток вроде схлынул. — потянулся я к карману, в который сунул сотку. — На границе с Чечней, в поездах, в Москве приловили несколько групп фальшивомонетчиков. Бабы чеченские перекидывали, пачки им спрятать легче.

— Чеченкам перегонять и пояса шахидов привычное дело, не какие-то фальшаки, — сплюнул под ноги Дэйл. — Соберутся, как в «Норд — Осте», и начнут диктовать условия. Наши примутся травить газом всех подряд.

— Могли бы погибнуть все, а так, кто-то уцелел.

— Которые продолжают потихоньку умирать.

— Кому как. С чего за доллары завел разговор? — вернулся я к началу диалога. — Есть результаты?

— Есть, — усмехнулся Дэйл. — По сотке разнесли, засекли, кто купился, кто отмазался. Потом одному из новеньких пару тысяч приправили. Из старых тоже клюнули.

— Хорошее качество?

— Даже голограмма переливается. Но номера одинаковые. Штампуют с одной, чтобы матрицы реже менять.

— Какие матрицы?

— К слову.

— Я тоже взял новую. Подозрений не вызвала, — полез я в нагрудный карман. — Обследуем на всякий случай.

Поднял над головой хрустящие сто долларов, подлавливая луч солнца. Ощутил дрожь в пальцах, несмотря на то, что сомнений в подлинности купюры не возникало. Бумага неожиданно показалась желтее, комковатее, водяной знак словно кто задвинул в угол.

— Взгляни, — передал я сотку Дэйлу.

Тот долго переминал ее в подушечках худых фаланг, шевеля черными усами. Тоже вскинул над густыми волосами. Покачал кудрями, глядя перед собой. Я затоптался на месте. Не выдержал:

— Что-то не так?

— Все так, — покусал край уса Дэйл. Снова засветил ассигнацию дольше обычного. Передал мне. — Я разглядывал фальшивые у ребят. По моему, один к одному.

— Не может быть, — отрезал я. — Мужик опасений в порядочности не возбудил. Коммерсант средней руки с рынка радиоаппаратуры. Лицо улыбчивое, показалось знакомым.

— Фальшак, — передернулся Дэйл. — Обрисованный тобой мужик приправил поддельные доллары новичку. Гниды покупают у чеченцев за треть цены, или пополам, в зависимости от качества исполнения, после распространяют среди валютчиков по городам России. В Москве их больше, потому что оборот не сравнить с нашим. В Ростове меньше. У нас чаще обкатка, хотя бывает, мешок вопрут.

Я вздернул стодолларовую бумажку надо лбом, вперся бестолковым взглядом в водяные знаки. Чем больше всматривался, тем сильнее казалось, что влетел. Размытые линии водяного знака, состав бумаги неоднородный. Прочие признаки неблагонадежности, на каковые не обратил бы внимания, не заведись о них разговор.

— Фальшивая, — сочувственно цокнул языком Дэйл.

— Почему? — в который раз переспросил я.