Валютная могила

Когда все разошлись, я направился в сторону метро, доехал до станции «Сухаревская», а потом пешочком дошел до нашей телестудии. Располагалась телекомпания «Авокадо» в двухэтажном особняке бывшего дворянского имения, находящемся в Черноградском переулке близ Садового кольца. Принадлежало имение лет сто назад славному ротмистру лейб-гвардии кирасирского Его Величества государя императора полка Степану Яковлевичу Черноградскому, а до него – его отцу и деду – тайному советнику Акиму Афанасьевичу Черноградскому. Вообще, это было родовое имение столбовых дворян Черноградских, выходцев из Волынской земли и родственников князей Волынских. Став служить московскому государю, Черноградские получили землю в окрестностях Москвы на месте бывших слободских огородов. Имение было не очень большим, но лучшим в возникшем переулке, посему и сам переулок, как это часто случалось, получил название «Черноградский». Каким образом особняк и земля вокруг него достались нашему шефу, я не знал, но, похоже, без связей и взяток тут не обошлось. Что ж, такова страна Россия: и хорошее дело часто начинается с дел не очень чистых и хороших…

Шеф встретил меня радушно и немного удивленно. Я и правда весьма походил на человека, потерявшего жизненные ориентиры, еще не опустившегося на самое дно, но неукоснительно следующего по этому пути.

– Ну и видок у тебя, прямо скажу… Хорошо замаскировался! Проходи, рассказывай. – Он устроился напротив меня, подставил ладонь под подбородок и приготовился слушать.

– Давай, я начну с самого начала, – предложил я.

– Не возражаю, – согласился шеф. – Выпить хочешь?

– Гм, – ответил я на столь редкое предложение, исходившее от шефа. – Пожалуй, хочу. Ну, и «для дела» это будет нелишне…

Шеф полез в тумбочку стола, достал початую бутылку виски и блюдечко с печенинками и несколькими конфетами и налил мне треть бокала:

– Давай!

– А вы? – вопросительно посмотрел я на него.

– Я не буду, – безапелляционно ответил шеф.

– Эх, живут же люди! – залпом махнул я виски, отправил в рот конфету и начал: – Вокзал – это и само здание, и станция. Станция имеет терминалы, где есть тупики, заброшенные строения и прочие территории и постройки. В самых безлюдных местах обитают бомжи. Живут они группами по нескольку человек, в каждой группе есть старший. Он отвечает за своих людей, их благополучие, если условия, в которых они проживают, можно назвать таковым словом, за их работу и питание. Он же держатель «общака» группы, поскольку все заработанные деньги бомжи должны отдавать ему, а он уже распоряжается ими в интересах всех: покупает еду, водку, ведет обмен и так далее. Есть главный и над всеми бомжами. «Белорусскими» командует некто Король, взимающий дань с каждой из групп бомжей. Он же накладывает штрафы за какие-либо провинности и косяки, допущенные ими. При мне Король наказал пятью тысячами рублей старшего одной такой группы, некоего Клима. За то, что его человек по кличке Космос сунул свой нос туда, куда бомжам было категорически запрещено соваться. И его убили…

– Кого убили? – переспросил шеф.

– Бомжа по кличке Космос, – ответил я. – Ну, он похож на актера Дмитрия Дюжева из сериала «Бригада». Точнее, был похож, – поправился я. – Ему перерезали горло…

– А за что конкретно его убили?

– Я полагаю, что он ходил к какому-то таинственному вагону, подходить к которому всем бомжам было запрещено. И Клим ему тоже запрещал даже приближаться к этому вагону. Но о вагоне я расскажу попозже, шеф, это отдельный разговор…

– Хорошо, – кивнул шеф, – продолжай.

– Насколько мне удалось за такой короткий срок узнать, среди бомжей есть три социальные категории. Это – элита, бомжи, проживающие в конкретных группах, и «китайцы». Последние – низшая ступень в иерархии бомжей, люди, почти потерявшие человеческий облик. Примерно, как доходяги и «черти» на зонах…

– А что, организация у бомжей похожа на зоновскую? – поинтересовался шеф.

– В достаточной мере, – ответил я. – Ведь бывших зэков среди бомжей предостаточно. Кстати, категорию бомжей щедро пополняют детдомовцы, которых наши чиновники накрыли с квартирами, положенными им по выходе из детдома.

– Сволочи! – констатировал шеф.

– Сволочи, – согласился я. – Остальные бомжи – жертвы водки, женщин, мошенников и прочих неблагоприятных жизненных обстоятельств. Встречаются среди них и военные, и бывшие афганцы, и ученые. Клим мне говорил об одном подполковнике, живущем среди них, афганце-орденоносце и даже доценте. Так что всякие люди среди них встречаются, и мести всех под одну гребенку не стоит…

– Женщин, значит, они считают «неблагоприятными жизненными обстоятельствами»? – съехидничал шеф.

– Считают. И тому масса примеров. Моя легенда, которую мы с вами придумали, шеф, никого из них ничуть не удивила. И вызвала только сочувствие.

– Ты что, влился в одну из их групп?

– Влился. Как раз в группу Клима, – ответил я с некоторой гордостью. – И вчера мы похоронили Космоса, которому не было еще и двадцати лет…

– Постой, – посмотрел на меня шеф. – Как это похоронили? В самый день убийства?