Валютные войны

С верой в доллар накануне полного его краха стала очевидной острая нужда в новом руководстве и новом политическом курсе. Соединенные Штаты нашли и то и другое с назначением в августе 1979 года председателем Совета управляющих ФРС Пола Волкера (что осуществил президент Джимми Картер) и избранием в ноябре 1980 года президентом США Рональда Рейгана.

Волкер был заместителем министра финансов с 1969 по 1974 год и был непосредственно вовлечен в решения порвать с золотом и дать доллару колебаться в 1971–1973 годах. Теперь он жил с последствиями этих решений, но его опыт позволил ему быть очень хорошо подготовленным к использованию рычагов процентных ставок, операций на открытом рынке и своп-линий, чтобы обратить долларовый кризис вспять так, как он и Артур Бернс сделали это во время кризиса фунта в 1972 году.

Что касается инфляции, Волкер наложил на нее жгут и туго его затянул. Он повысил процентную ставку по федеральным фондам до максимального уровня в 20 % в июне 1981 года, и эта шоковая терапия сработала. Частично благодаря Волкеру ежегодная инфляция опустилась с 12,5 % в 1980 году до 1,1 % в 1986‑м. Золото последовало примеру, упав со средней цены в $612,56 в 1980 году до $317,26 к 1985‑му. Инфляция была побеждена, и золото было покорено. Король-Доллар вернулся.

Хотя усилия Волкера были героическими, не один он поспособствовал снижению инфляции и укреплению доллара. Также надо отдать должное политике низких налогов и дерегуляционной политике Рональда Рейгана. Новый президент вступил в должность в январе 1981 года, в то время как американская экономическая уверенность пошатнулась из-за рецессий, инфляций и нефтяного шока при Никсоне и Картере. Хотя ФРС и не зависела от Белого дома, Рейган и Волкер вместе создали сильный доллар, применили политику низких налогов, которая тонизировала американскую экономику и дала старт периоду наиболее сильного роста США за всю историю. Политика твердой валюты Волкера в сочетании с сокращением налогов Рейгана помогли внутреннему валовому продукту достигнуть совокупного истинного роста в 16,6 % за 3 года – с 1983‑го по 1985‑й. Экономика США такого подъема за три года с тех пор не видела.

Сильный доллар, по определению далекий от того, чтобы причинить ущерб экономическому росту, казалось, даже поощрял его в сочетании с другими стратегиями. Однако уровень безработицы оставался высоким в течение многих лет после последней из трех рецессий, которая завершилась в 1982 году. Торговые дефициты с Германией и Японией начали возрастать, когда сильный доллар отправил американцев покупать немецкие автомобили и японскую электронику, помимо других товаров.

К началу 1985 года комбинация жалоб американской промышленности, ищущей защиты от импортов, и простых американцев, ищущих работу, вызвала к жизни привычную мольбу профсоюзов и производственно-государственных политиков о девальвации доллара для продвижения экспорта и помех для импорта. Тот факт, что эта политика эффектно провалилась в 1973 году, не помешал сторонникам слабого доллара. Перед притягательностью быстрой помощи застойной промышленности и промышленности со структурными несоответствиями невозможно устоять в политическом плане. Так, под руководством еще одного министра финансов из Техаса, Джеймса А. Бейкера, достойного преемника Джона Конналли, США выступили еще с одним требованием миру удешевить доллар.

На этот раз метод девальвации был другой. Больше не было нарушений каких бы то ни было установленных валютных курсов и коэффициента конверсии золота. Валюты свободно обменивались одна на другую, и валютный курс был установлен рынком иностранной валюты, состоящим в основном из крупных международных банков и их предприятий-клиентов. Часть силы доллара в начале 1980‑х росла корнями из того факта, что инвесторы хотели вкладывать доллары в Соединенных Штатах, в стране заметного экономического роста. Сильный доллар был вотумом доверия к США, а не проблемой, которую нужно решить. Однако внутренняя политика диктовала другую судьбу для доллара, что явилось повторяющейся темой в валютных войнах. Так как рынок подталкивал доллар вверх, он потребовал бы широкомасштабное вмешательство правительства в валютные рынки, если бы доллару суждено было девальвироваться. Такой вид сильного вмешательства требовал согласия и согласованности действий правительств, которых это касалось.

Западной Европе и Японии не было охоты до девальвации доллара; однако память о Никсон-шоке была еще свежа, и никто не мог быть уверен, что Бейкер не прибегнет к добавочным пошлинам на импорт, как это сделал Конналли в 1971 году. Более того, Западная Европа и Япония так же зависели от Штатов (защищающих их национальную безопасность от коммунистического блока), как и в 1970‑х годах. В целом казалось, что лучше вести переговоры с США по поводу девальвации, чем снова быть застигнутыми врасплох.