Валютный извозчик

Эту практику я хорошо знал. Местные власти дают посольствам два пропуска для прохода в самолет, формально для встречи и проводов диппочты — пропуска с фотографией, без права передачи другому лицу. А поскольку во всех посольствах — в советском тоже — послы отправляют владельцев этих пропусков встречать и провожать делегации, передавать что-либо транзитным пассажирам, (это незаконно, но местные власти закрывают глаза: в других странах их дипломаты делают так же), то дипломатам, имеющим пропуска, приходится таскаться в аэропорт раз в неделю, а то и чаще. Поэтому и существует очередь: два месяца в аэропорт едут одни, следующие два — другие.

Появился аэрофлотовец, вручил посадочный талон:

— Можно идти на посадку, поднимем на сорок минут раньше.

Я, Тростников, Бегунов и два парня поднялись на второй этаж. Здесь томился офицер безопасности Прутилов. Увидев процессию, он приосанился:

— Полный порядок?

Я кивнул головой. Прутилов толкнул в бок Бегунова:

— Если нападут, будешь обороняться? — и захохотал.

— Не нападут.

Бегунов, как и все кадровые дипломаты, был совершенно уверен, что никаких тайн на свете не существует и что кегебэшники играют в разведку так же, как они, дипломаты, играют в дипломатию, и что вся их работа предназначена только для ублажения начальства и для собственного безбедного времяпровождения. И сегодня он был убежден, что мои торжественные проводы — не что иное, как блажь пинкертонов: хотят с шиком, до трапа, проводить начальника. Что греха таить, такое бывало!

— Оружие взял? — не отставал от него Прутилов.

— Дали, — недовольно отмахнулся он.

Дальше нужно было идти втроем: я, Тростников и Бегунов.

Электронный контроль. Самое неприятное место.

— Диппочта, — я показал на кейс.

Чиновник долго рассматривал пластилиновые печати.

— Вы не будете возражать, если мы пропустим ваш чемодан через электронный контроль?

Я уловил в его голосе неуверенность и спокойно ответил:

— Это дипломатическая почта.

Чиновник вздохнул. Тростников мигнул мне, и я быстро обошел установку для контроля.

— Почта-то маленькая, — ворчал Бегунов, — чего вдвоем сопровождать!

— Видишь ли, — спокойно объяснял Тростников, — сегодня мы проносим не очень ценный груз, просто пустяшный, но делаем все по закону, так, чтобы у местных не закралось подозрение в следующий раз, когда мы будем проносить более важный груз. А пока неси этот чемодан.

И вручил Бегунову мой саквояж.

Аэрофлотовец ждал у посадочного отсека:

— Можно проходить в самолет. Пассажиры уже на борту.

На винтовой лестнице Тростников наклонился к мне.

— Досталось вам, Евгений Николаевич?

— Досталось.

— Выглядите вы бодро.

— Стараюсь.

Тростников обернулся: Бегунов плелся с саквояжем сзади.

— На орден натянули?

— Какой сейчас орден? — картинно вздохнул я. — Телеграмму в Москву послали?

— Да.

— Ответ есть?

— Куда там! Видели, как статую Дзержинского…

— Видел.

— Чуть в главное здание не ворвались.

Мы вошли в самолет. Стюардесса провела меня в первый класс и предложила место в первом ряду. Все по закону: дипкурьер должен занимать первый ряд. Бегунов поставил саквояж.

— Я могу идти вниз?

— Валяй, — махнул рукой Тростников.

И сел рядом со мной.

— Что интересно, Евгений Николаевич, циркулярки идут оттуда, как будто ничего не случилось. Все, как раньше.

— Еще не переориентировались.

Подошла стюардесса:

— Выпить хотите?

Я кивнул:

— Налейте нам виски.

И посмотрел на Тростникова:

— Будешь?

— Почему бы не выпить за хорошее дело?

Стюардесса принесла два фужера, налила сначала виски, хотела налить минеральной воды, но мы с Тростниковым замотали головами.

— Тяжелая у нас работа, — поднял фужер Тростников.

— У того, кто работает.

— Верно, — согласился я.

— Я хочу выпить за вас, Евгений Николаевич. Сейчас власть, судя по всему, сменится. О старой я не жалею. Обидно только, что Горбачев сухим из воды вышел. Но, что бы там ни было, такие специалисты, как вы, нужны любой власти. Потому что это специалисты. Я хочу выпить за вас.

Из кабины экипажа вышел аэрофлотовец:

— Сейчас взлетаем.

Тростников поднялся:

— Счастливого пути.

— Счастливого пути. И до встречи.

«Толковый парень, — подумал я, — сегодня сработал по самому высшему классу».

И сразу заревел мотор.

— Самолет Аэрофлота выполняет рейс Рим-Москва с посадкой в Будапеште… — начала стюардесса.

«До Будапешта часа два, — думал я. — Можно поспать». Я прислонился к подушке в верхней части кресла и сразу заснул.