Валька, хватит плодить нищету!

Хорошо посидели мужики, разговорчивый оказался Виктор, много чего повидал, о службе в армии рассказывал, пил немного. Короче, понравился Борису зять, да и сестра при нём смелее была, улыбалась. Дети к папке тянулись, не отталкивал он их, мог пошалить, козу сделать. Курить на балкон выходил, вот, пожалуй, и всё.

Три дня всего гостил Борис у родных, ничего страшного не увидел, тесно в двухкомнатной квартире, но они в детстве и не в таких условиях жили. Зять наедине Борису говорил, что съедут, им комнаты выделяют в общежитии, а если поехать работать в Норильск! Так и полдома могут выделить, жилья там хватает.

– Зачем так далеко, – горячился Борис после ста грамм, – детям трудно придётся, климат суровый, не каждый взрослый приживается.

– Ничего, мы молодые, справимся, – оптимистично и наивно рассуждал Виктор, – зато отдельно.

– Лучше уж к нам, на Кавказ! Климат мягкий, почти как здесь. Работы валом, хоть на «железке», хоть на стройке, да везде! Мы, если что поможем, – но будто отрезвел Борис от последних своих слов. Слышала бы его Галина, взглядом испепелила бы.

А мама в другой комнате кулачки кусала в темноте, хоть бы послушался бестолковый зять, Борис вон как живёт хорошо, авось и сестру не бросит.

Сказанного не вернёшь, хорошо хоть Виктор мимо ушей пропустил слова Бориса, его тянуло далеко на север за длинным рублём.

Борис уехал. Матери чуть легче на душе стало, просто от того, что поговорил сын с нею, с Виктором, и сестру не обидел. А уж как привыкли к нему малыши, проходу не давали дядьке и на вокзале плакали у матери и бабушки на руках. Счастливый возвращался домой Борис с чувством выполненного сыновьего долга.

Глава 3.

Довольный приехал Борис от своих. Восточных даров привёз немерено: сумки были ещё больше, чем уезжал из дома. Жена, конечно, многое раздарит, презентует на работе, она знает, кому надо дарить. Для неё лично Борис привёз сервиз ручной работы, свекровь бережно упаковала каждую пиалу и блюдце в тряпицы для любимой невестки. Обещала приехать к внуку.

Галина не встречала мужа на вокзале, работала. Тем лучше, спокойно доехал Борис до дому, нырь в свою любимую бытовку… Коврик маленький из Ташкента хотел над диваном повесить, чтобы напоминал о Родине, а там – нет ничего.

Порядки жена навела, вещи супруга перенесла наверх. Старый диван, этажерку, столик с шатающейся ножкой продала. Она и думать не думала, что кому-то эта рухлядь понадобится, но оторвали с руками и с шатающейся ножкой.

Пришлось Борису подняться на второй этаж, через белоснежную галерею ещё с цветами, скоро и их перенесут в комнаты, чтобы не замёрзли. По-осеннему прохладно. В комнатах свежо, убрано, в шкафу сложены идеально, чуть ли не по цветам, его вещи. А в остальном – всё как обычно, Галя здесь владычица и хозяйка.

Нечего делать, пришлось располагаться, а рюкзаки и чемоданы остались внизу, жена придёт – разберётся. Первым пришёл Толик, он так обрадовался гостинцам от бабушки, но ему было гораздо интереснее слушать папку, о большом городе, о заводах, трубах, вокзале, о новом бабушкином доме. Борис пообещал в следующий раз его с собой взять. Оба замолчали как заговорщики, когда услышали… мама пришла.

Галина, как всегда, прекрасна! В светлом осеннем плаще, приталенном тонким пояском, с собранными волосами на висках и яркой помадой на губах – сегодня она невероятно подходила к её наряду и этой осени.

– Ну что! Как съездил? – шагнула она на кухню, мужики распивали чай вприкуску с пахлавой, орехами и сухофруктами, – вижу неплохо, – подойдя к пёстрому столу, она взяла кусочек рахат-лукума и с удовольствием откусила. Какое изобилие, глаз радуется.

– Здравствуй. А где все мои вещи?

– Наверху.

– Я не про эти, где мой диван, стол?

– Я продала по соседям. Не томи… что там? – Галочка уже смотрела на узлы и чемоданы в углу.

– Это всё для тебя, для вас с Толиком, мама и Валя передали. Всё хорошо: им квартиру дали, светлая, удобная, балкон большой, район шикарный.

– Ну и что там ваша Валя? Всё так плохо? Или зря панику развели? – Галя начала разбирать сумки.

– Да всё нормально у них. Муж работящий, наивен и глуповат немного, хочет увезти их на Север, денег мечтает заработать и квартиру побыстрее получить. Глупо.

– Что же в этом плохого? Человек думает наперёд о семье, о детях. Правильно делает! – подчеркнула Галя вышесказанное, указав пальцем в потолок. – Хуже было бы, если он уселся на шею родителям со всем своим выводком, – Галя уже прикладывала к себе яркое восточное платье, в нём она будет ходить по дому, – и ждал… с моря погоды.

– Га-ля! – недовольно рявкнул Боря. Толик предпочёл подняться к себе, а мама, не обращая внимания на мужа, продолжила.

– Что, Галя? Двое детей один за другим, куда? Чем думают оба? Строгают их, будто план выполнить торопятся. Я не удивлюсь, если она уже третьего ждёт. Это как Вороновы через три дома от нас, она уже шестого ждёт, а там беднота, теснота, дети ходят как голодранцы, всегда грязные.