Валькирии

Оставалось шесть дней до отъезда из пустыни. Они оказались в маленьком городке Ахо, где большинство жителей — старики. Когда-то здесь кипела жизнь, все трудились на шахтах, работа приносила людям благополучие и надежду. Но по каким-то неизвестным причинам компания закрыла шахту, распродав своим уже бывшим работникам построенное для них жилье.

Пауло и Крис сидели в местном ресторанчике, попивая кофе и дожидаясь вечерней прохлады. Там к ним, спросив разрешения, подсела старуха.

— Все наши дети поразъехались, — сообщила она. — Одно старичье осталось. Когда-нибудь город исчезнет, и все наши труды, все что тут понастроено, окажется никому не нужным.

В городе, видимо, давно не было приезжих, и старуха рада была возможности с кем-то поговорить.

— Люди приезжают, строят дома, им кажется, они делают что-то важное, — продолжала она. — А в один прекрасный день выясняется, что они требуют от земли больше, чем та может дать. И вот они все бросают и идут дальше, не думая о тех, других, которых увлекли своей мечтой; а те слабее, они отстают, и их бросают. Все это похоже на мираж в пустыне.

«Может, и со мной та же история, — подумал Пауло. — Я сам себя сюда привел и сам себя бросил».

Он вспомнил рассказ одного дрессировщика о том, как тому удается удерживать под контролем слонов. Этих животных в детстве приковывают за ногу к врытому в землю бревну. Те пытаются вырваться, но не могут. Все детство у них проходит в таких бесплодных попытках освободиться, но бревно оказывается сильнее. Так они привыкают быть на привязи. И когда вырастают в больших и сильных животных, стоит дрессировщику привязать один конец цепи к ноге слона, а второй прикрепить к чему-нибудь — хоть к прутику — слон уже не делает попыток освободиться. Животные становятся пленниками своего прошлого.

День, казалось, никогда не кончится. Небо пылало, земля поджаривалась, и им с Крис приходилось ждать, ждать, ждать — пока пустыня вновь не окрасится в оттенки розового. Тогда можно будет выйти из города, открыть внутренний канал и вновь ждать появления ангела.

— Кто-то однажды сказал, что земля производит достаточно, чтобы удовлетворить потребности, но недостаточно, чтобы насытить жадность, — продолжала старуха.

— Вы верите в ангелов? — спросил у нее Пауло.

Он, конечно, ошеломил старую женщину своим вопросом. Но сейчас Пауло мог говорить только об этом.

— Когда стареешь, и смерть уже недалеко, поневоле начинаешь во что-нибудь верить, — ответила она. — Но верю ли я в ангелов — не знаю.

— Они существуют.

— А вы видели хоть одного? — В ее глазах недоверие смешалось с надеждой.

— Я разговаривал со своим ангелом-хранителем.

— У вашего ангела есть крылья?

Этот вопрос задавали все. Правда, он забыл задать его Валгалле.

— Не знаю, я его пока не видел.

Некоторое время женщина раздумывала, не лучше ли встать и уйти. Некоторые люди сходят с ума от одиночества в пустыне. А может быть, этот незнакомец просто разыгрывал ее, развлекался от скуки.

Ей хотелось расспросить, откуда эти люди приехали и что здесь делают. Она не могла понять, что у них за акцент.

«Наверное, они из Мексики», — подумала старуха. Но на мексиканцев приезжие не походили. Она решила спросить об этом потом, при случае.

— Не знаю, может, вы, молодежь, голову мне морочите, — проговорила она, — но я же сказала, мне скоро помирать. Протяну еще, наверное, лет пять-десять. Может быть, двадцать. Но в моем возрасте начинаешь понимать, что смерть — она не за горами.

— Я тоже знаю, что умру, — сказала Крис.

— Нет, это другое, не так, как в старости. Для вас это — отвлеченная идея. Когда-нибудь случится. Для нас — это то, что может быть уже завтра. Поэтому большинство пожилых в последние годы жизни смотрят только назад. Не сказать, что им особо есть что вспомнить, но пока они смотрят туда, им нечего бояться. Мало кто из стариков заглядывает в будущее. Я — из тех, кто заглядывает. А когда смотришь в ту сторону, видишь только смерть.

Пауло промолчал. Мало кто знает о неизбежности смерти больше, чем человек, занимающийся магией; но Пауло понимал, что женщина встанет и уйдет, если он скажет: я — маг.

— Вот поэтому мне хочется думать, что вы не шутите. Что ангелы действительно существуют.

— Смерть — это тоже ангел, — сказал Пауло. — В этой своей инкарнации я видел ее дважды, но оба раза мельком. Лица разглядеть не успел. Но я знаю людей, которые его видели, и знаком с людьми, которые ощутили гнетущую близость Смерти и позже рассказывали мне об этом. Говорят, у Смерти красивое лицо и нежное прикосновение.

Старуха безотрывно смотрела в лицо Пауло; ей очень хотелось ему поверить.

— А у Смерти есть крылья?

— Этот ангел состоит из света, — сказал он. — Когда наступает час, Смерть принимает ту форму, которую человеку проще всего воспринять.

Старуха подумала над его словами. Затем встала из-за стола.

— Мне больше не страшно. Я молилась и просила о том, чтобы у ангела смерти, который за мной придет, были крылья. Сердце мне подсказывает, что мое желание будет исполнено.

Она поцеловала их обоих. Ей уже было не важно, откуда они приехали.