Валькирии космоса. Книга 4. Кошак

— Да, мы жили и боролись при прошлом правительстве. Там было много плохого. Придя к власти, мы верим, что сможем всего этого избежать, ибо нашей учительницей стала сама история. Но просто сидеть и ждать нельзя. Если прошлое правительство было плохим, то республиканская власть… поистине ужасна. Нет, это не то явление, какое в прошлой пропаганде величали «белой плесенью». На деле всё оказалось куда сложней и коварней. Мы видим на голограммах политических деятелей обоих полов, жёсткого притеснения мужчин в Штарнии нет, появляются рабочие места… Но. Всё это — лишь маска, за которой скрывается подлинная суть Республики. Придёт время, и эта маска будет отброшена прочь. А это рано или поздно случится! Ведь даже из-под лубочной маски уже нет-нет, да проступает жуткая харя неприглядной реальности поработительной системы. Наши дети. Республика забрала наших детей. Где они? Нам говорят — их будут воспитывать с учётом лучших достижений психологии и образования многотысячелетней цивилизации. А что на деле? Сейчас мы видим лишь, что у нас забрали детей, ничего толком не объяснив. Забрали без права посещать их лично. Демонстрируют лишь какие-то абстрактные картинки, где фигурируют какие-то дети. Наши? Или это вообще монтаж? Отнятые дети — вот реальный факт! Вернут ли их? Мы не знаем! А ведь дети — это будущее. Наше будущее. У нас забрали его — будущее штарнского народа. Так почему мы должны молча сносить такие выверты нового режима? Мы и сами вполне способны воспитать наших детей, и даже если из них ничего путного не выйдет — это именно наши дети! Мы рожали их не для Республики с её перемалывающим независимые цивилизации бездушным механизмом! Не для роли смазки межзвёздного механизма порабощения!

Мимика, тембр голоса, эмоциональная энергетика — всё это волнами распространялось от оратора, обволакивая сознание, ввинчиваясь в него уколами «понимания». Что может угрожать псионцу в недоразвитой колонии? Что способно сокрушить его сверхчеловеческую мощь, перед которой пасуют калибры боевых кораблей? Слово. Одно лишь слово. Разумом псионец, как и республиканец — всего лишь человек. Со всеми его слабостями. Сейчас мне пришлось ощутить всё это на собственной шкуре.

Откинувшись на спинку кресла, я прикрыл глаза. Слова про воспиталища и отобранных детей резали по живому. Ведь где-то там, в недрах Республики, взрослеет и моя кровинушка. Плод нашей с Валери любви. Один такой плод — Литания в её современном виде, и второй — наше чадо. И то, и другое для меня недоступно. Как же это заманчиво: пропитаться ядом недовольства политикой Республики! Ведь для этого есть самые веские, вещественные основания — в отличие от людей передо мной, у которых нет таких личных оснований. Именно последнее обстоятельство окончательно отрезвило меня. Я открыл глаза и всмотрелся в лица «офицеров» сопротивления.

Женщина смотрела. Смотрела на меня. Остальные были ей не интересны, она пришла сюда исключительно по мою душу. В её бездонных глазах отражалось нечто, что живо напомнило мне Ведьму. Откуда взялась эта женщина? Прибыла из более развитой колонии? Или прямиком из Республики, движимая духом противоречия? Хотя, казалось бы, чему ей-то противиться! Республика дала ей всё — таким, как она, дала. Но, видимо, и на старуху бывает проруха. Человеческое чувство протеста неискоренимо. Чем больше человек получает от общества, чем больше хочет от него взять. Зависть, сознание, что он сам сделал бы лучше — да мало ли что ещё? Всё это обрекает его на протест. И вот сейчас эта в высшей степени серьёзная дама ловила малейшие изменения моей мимики, строя какие-то свои далеко идущие планы с их учётом. Даже Проповедник, в свете рентгеном пронзающего взгляда своей подруги, не казался таким уж опасным противником. Подумаешь! Всё, что он говорит — всего лишь слова. Их можно трактовать по-разному. А можно и вовсе заткнуть его кулаком или полями. Женщина же… Складывалось ощущение, что она уже учла в своих планах и кулак, и поля, и всё это против неё окажется в итоге бессильно, станет её собственным оружием против тебя.

Это вообще очень распространённый приём боевых искусств — бить противника его же оружием. Использовать силу и ярость бойца, чтобы ими же его и одолеть. Измотать, заставить ошибиться. Да одни только броски чего стоят! Они же по своей сути рассчитаны на использование силы и инерции самого противника! Если он стоит и не движется, бросок никогда не достигнет своей максимальной эффективности.