Валькирии космоса. Книга 4. Кошак

Всё это стало реальностью благодаря работе зарубежной агентуры царской Охранки. В ответ на активные публикации в журналах, где Тихомиров выступал редактором и автором многих текстов, Охранка наняла другого автора. И тот принялся публиковать всевозможные статьи в радикальной Парижской печати, втаптывающие в грязь сами кружки подпольщиков. Нелицеприятные факты из жизни кружков и эмиграции, насмешки над поведением революционеров, которые только языком треплют, но не делают. На одну публикацию социалистов Охранка отвечала тремя. Это привело к отходу Тихомирова от активной работы, к апатии, к разочарованию в соратниках, и в конечном счёте — в революционной борьбе вообще. Операцией по дискредитации руководил Заведующий заграничной агентурой в Париже П.И. Рачковский («Доклад заведующего агентурой в Париже П.И. Рачковского в Департамент полиции о разработке Л.А. Тихомирова»//ГАРФ. Ф.102. Д-3. 1887. Д.69. Лл.15–16 и «Письмо заведующего агентурой директору Департамента П.Н. Дурново о наблюдении за деятельностью русских революционных организаций за границей»//ГАРФ. Ф.102. Д-3. 1888. Д.28. Лл.24–25).

(9) В части Стефи автор допустил некоторую аллюзию с «Луна жёстко стелет» Хайнлайна. Не уверен, что читатели поймут тонкую авторскую иронию на этот счёт, поэтому поясню. Хайнлайн, при построении лунного подполья, отметил две ахиллесовы пяты любого подполья вообще: предатели и секретность связи. Власти часто внедряли агентов в революционные организации, а ещё чаще вербовали действующих революционеров, припирая их к стенке. Здесь и для самой власти были риски, ведь ничто не мешало такому агенту становиться «двойным», лишь прикрываясь ролью секретного сотрудника. Таким был убийца П.А. Столыпина Богданов Дмитрий Григорьевич, состоящий секретным сотрудником Киевского Охранного Отделения. Тем не менее, при грамотном подходе, от слияния в экстазе революционеров и жандармов выигрывали последние.

Чтобы исключить парализацию активной деятельности подполья один из героев Хайнлайна предложил использовать математическую модель, исключив провал всей организации чисто технически. Он представил организацию как сеть вертикальных и горизонтальных рядов трёхчленных пирамид-ячеек. Каждая ячейка на случай провала имела выход на одну соседнюю, плюс, её руководитель имел выход на того, кто его завербовал из вышестоящей ячейки. Это давало возможность сообщить о провале, чтобы организация приняла меры и обрубила все связи проваленной ячейки со смежниками. Тем самым прогнивший сегмент как бы исключался из сети, изолировался. Но полностью это проблему обратной связи с руководством и оперативной реакции на провал не решало. Так, не все члены ячейки по соображениям безопасности знали контакты соседей. Руководитель знал своего вербовщика из ячейки уровнем выше, рядовой член знал коллегу из соседней по уровню ячейки. Но если накрывали всех сразу… Или если не всех, но уцелевший не мог выйти на свой контакт… Или если такой выход был чреват провалом (его уже могли взять под колпак и следить за каждым его шагом)… Так вот, в таком случае сеть могла посыпаться, подобно костяшкам домино. Никакая абстрактная математика не убережёт от человеческой безалаберности (со стороны горе-революционеров) или въедливой системности (со стороны жандармов). Если грамотно потянуть за ниточку, можно откусить огромный сегмент сети.

Поэтому Хайнлайн предусмотрел читерский ход. Он ввёл обрётший сознание суперкомпьютер, который никто и никогда не заподозрит в двойной игре. Этот компьютер помогал заговорщикам. Он же контролировал телефонную сеть, и он же обеспечивал подполье номерами телефонов, чтобы их не могли подслушать. Так вот, суперкомпьютер давал каждому подпольщику уникальный номер телефона, по которому тот мог позвонить в случае провала, и обозначал его, как телефон руководителя подполья. То есть у каждого был резервный номер, по которому можно было позвонить, не выдавая товарищей. Тем самым для попавшего под подозрение подпольщика отсекались контакты с соседними ячейками, их попросту не могли выявить через звонок — ведь звонил-то такой борец руководителю, а не в соседнюю ячейку.

Компьютер решал и ещё одну проблему такого в высшей степени конспиративного подполья — он один знал всех подпольщиков, у него хранилась база данных со всеми именами. Это нужно было для планирования, для статистики, для придания неповоротливой чрезмерно законспирированной организации пластичности. Компьютер в любой момент времени мог выдать задание каждому члену, причём сделать это так быстро, как было необходимо в резко меняющихся внешних условиях.