Валькирии космоса. Книга 5. Кошачий эндшпиль

Опять на руках сомкнулись захваты-объятья валькирий, и мы плавно поплыли в сторону танцевальной площадки. Пока шли, я лихорадочно думал. Прошлый раз Высшая подготовилась, заранее скинув мне «карту» танца на коммуникатор. Я же так рвался затащить своих кошек в ресторан, что как-то упустил этот момент. С другой стороны… Не стоит забывать, кто именно идёт сейчас рядом. Для Викеры любые движения — элементарны. Эта бестия легко построит систему сама, дай только намёк. Да и Тиш легко переймёт всё, что покажет наставница… Словно прочитав мои мысли, ариала бросила в коммуникатор:

— Ты подготовил движения, или будем импровизировать?..

— Можно взять за основу то, что мне показала Илина… Боюсь, танцев с тремя партнёрами я не знаю.

— Тогда я буду вести, а вы — старайтесь ухватить суть и угадать продолжение. Это не бой, здесь последующие движения должны органично выходить из предыдущих. Они должны хорошо угадываться.

— Тебе уже приходилось танцевать?

— Да. Давно. В молодости, во время диверсионной работы по одной из Внешних колоний. Я тогда ухватила суть. Проанализировав же ваш с Илиной танец, лишь уверилась в выводах.

Едва мы ступили в центр зала, по воздуху поплыли первые такты музыкальной композиции. Вик недовольно поморщилась. Её боевой коммуникатор мгновенно ввинтился в слабенькую интеллектуальную систему ресторана. Пара секунд, в течение которых в воздухе возникали всё новые и новые варианты композиций, завершились довольным кивком валькирии, а над залом, наконец, поплыли музыкальные переливы, оптимизированные опытной кошкой под себя.

Да, в очередной раз наставница удивила, её разносторонность жизненного опыта поражала. Зато выбранная композиция показалась и мне предельно логичной — рваный ритм удивительно тонко ложился на одну из подсистем республиканского рукопашного боя, с доминированием «длинных» ударов ногами и стремительных уходов акробатикой.

Не спеша разрывать переплетение наших рук, девочка двинулась вперёд, в какой-то момент оказавшись ко мне немного боком. Её ладонь мягко скользнула по моей руке, от самого локтя, чтобы в последний момент зацепиться за кончики пальцев. Триша тем временем заскользила в противоположном направлении, оказавшись у меня за спиной; движение её ладони почти зеркалило наставницу, разве что со знаком «минус», от пальцев к плечу. На миг прижавшись упругой грудью к спине, а податливым низом живота к ягодицам, валькирия впилась ладонями в предплечья. И понеслось!

Девочки принялись мягко перекидывать меня друг другу, чтобы в следующее мгновение попытаться заполучить обратно. Я же картинно цеплялся за горячие объятия очередной подруги, как утопающий — за соломинку, не желая быть вновь оторванным. Иногда, когда удавалось ускользнуть от агрессивных попыток увести меня прочь, счастливая воздыхательница обжигала губы горячим поцелуем. Глаза кошки при этом смеялись. И всякий раз на моменте поцелуя я доставался сопернице.

Признаюсь, такая игра заводила не на шутку. Поцелуи натурально обжигали, а постоянные объятия, мимолётные, скользящие ласки, бесстыдные касания тел — всё это превращало поцелуи в плоды страсти, в роскошные цветы, опаляющие своими лепестками самые сокровенные уголки души. Но ещё сильней сводили с ума ставшие в этой игре обыденными объятия сзади. Вот уж где кошки отрывались по полной, так это обнимая меня из этой совершенно недоступной контролю позиции. Подходили с тыла, вжимались всем телом, проходились руками по животу, груди, паху… И самое жуткое — в такой момент я вообще ничего не контролировал, ничего не мог, кроме как принимать неизбежное и, буквально изнемогая от желания, извиваться в коварных объятиях очередной соблазнительницы! Отомстили мне сёстры за невинную игру в катере — на всю жизнь запомню эту пьянящую жуть! Как только не набросился на одну из них и не взял прямо посреди зала — не представляю. Видимо, ни на секунду не забывал, кто на самом деле контролирует весь процесс, и пресечёт любые выходящие за грань установленных правил игры поползновения.

Зато следующая композиция существенно сбавила накал игры. Мы перешли в нижнюю полусферу, выдавая на выходе какую-то дикую смесь брейк-данса и балета. От первого были движения — на самом деле являвшие собой самые что ни на есть боевые приёмы, а от второго — подчёркнуто медленное грациозное скольжение. Ноги цеплялись за ноги, переплетались, и вновь освобождались, чтобы опять сцепиться; иногда они проскальзывали друг сквозь друга, выделывая нечто, наподобие ножниц, только в разных плоскостях и направлениях.