Валькирия поневоле (СИ)

Михаил кашлянул, сказал с прежним весельем, хотя было слышно, что это дается ему с трудом:

— Ничего страшного, все же не последний в жизни выходной. К тому же, вдруг раньше освободишься — сразу звони.

Ольга отложила телефон, с тяжелым сердцем легла в постель. Рано или поздно работа должна была сказаться на личной жизни и, хотя, до серьезных отношений было еще далеко, невозможность хоть что-то изменить вызывала неприятный осадок, подобно зудящей заносе отравляла жизнь. Чувствуя, как внутри зарождается протест, Ольга поспешно натянула одеяло на голову, постаралась заснуть как можно быстрее.

Ночью снились кошмары, сперва Валериан Петрович, с почерневшим от злости лицом, бранился, грозясь выгнать за служебное несоответствие, затем она пыталась дозвониться Михаилу, но телефон молчал, и, с безумным упорством, Ольга раз за разом продолжала набирать один и тот же номер, а под утро привиделся шеф, беззвучно открывая рот, он говорил что-то неслышимое, и направлял на нее пистолет.

Ольга проснулась в холодном поту, вспомнив жуткое ощущение от черного провала ствола направленного в лицо пистолета, передернула плечами. Прислушиваясь к гулу в голове, сказывалась неделя напряженной работы, и короткий сон не успел восстановить силы, Ольга покосилась в окно, на голубеющий квадрат неба, нашарив мобильник, взглянула на дисплей. Стилизованный под старинные часы, электронный циферблат показывал половину седьмого. Ольга со стоном откинулась на подушку, с головой зарылась в одеяло, но сон не шел, провалявшись с четверть часа, она выбралась из постели.

Ежась от утренней прохлады, Ольга вышла на улицу. В доме еще спали, лишь прикорнувший возле гаража Крокодил, заслышав скрип двери, поднял голову, пару раз приветливо махнул хвостом, после чего отвернулся, потеряв всякий интерес к происходящему.

Утренняя свежесть не вызывала желания мыться, но, собравшись с силами, Ольга вылила на себя несколько ковшей воды, с трудом удерживаясь от вопля, холодная вода обжигала, заставляя тело вздыбливать даже самые мелкие волоски, в попытках удержать ускользающее тепло, отбросив ковшик, дрожащей рукой схватила полотенце и долго с удовольствием растиралась, ощущая, как кожа начинает гореть, а по телу волнами распространяется согревающее тепло.

Закончив с водными процедурами, она вышла во двор, но тело требовало продолжения, и, воровато оглянувшись, Ольга сделала серию быстрых ударов, вызывая в памяти движения, что преподавал инструктор по рукопашному бою. Она остановилась, но мышцы требовали еще, отбросив опасения, что кто-то в это раннее утро может подсмотреть, Ольга продолжила занятия. За одной серией ударов следовала другая, выпады сменялись подсечками, а на смену одиночным ударам пришли сложные комбинации, для которых требовалось высочайшее сосредоточение и скрупулезное соответствие технике.

Ольга с удивлением отметила, какое блаженство приносит нагрузка. Врезавшиеся в память каленым железом лагерные тренировки не оставили подобных впечатлений, и теперь, повторяя те же движения, она упивалась непривычным ощущением силы. Не смотря на то, что за последние несколько месяцев она лишь пару раз делала получасовые тренировки, тело легко повторило все те головоломные трюки, на отработку которых ушло больше полугода.

Позади раздался изумленный вздох. Развернувшись, Ольга встала в боевую стойку, но тут же расслабилась, приветливо произнесла:

— Доброе утро, Лола. Не спится?

В нескольких шагах, укутавшись в теплый платок, замерла дочь хозяина, на помятом лице еще читаются остатки сна, округлившиеся, словно у совы, глаза смотрят с удивлением. Собравшись с мыслями, Лолита произнесла:

— Я в туалет пошла, в доме на днях сломался, до сих пор не починили, вот и ходим на улицу, а тут ты скачешь…

Ольга кивнула, сказала, тяжело дыша:

— А мне, как видишь, не спится, вот, разминаюсь потихоньку.

— Ни чего себе, потихоньку, — Лолита прыснула в кулачок. — Я думала, какой каратист забрался, или еще чего похуже. Не боишься, что соседи увидят? — она кивнула на соседний дом, красной громадой возвышающийся за забором.

— Пусть видят, — Ольга усмехнулась, — может это их на здоровый образ жизни сподвигнет.

— На онанизм это их сподвигнет, — Лола хмыкнула, — там какие-то мужики живут, частенько в мою комнату через бинокль пялятся.

Она повернулась, засеменила в сторону туалета. Проводив девушку глазами, Ольга покосилась на указанный дом, некоторое время пристально всматривалась в окна, но, не заметив движения, вернулась к разминке. Позанимавшись еще с четверть часа, она вновь зашла в баню, чтобы напоследок окатиться водой.