Валькирия поневоле (СИ)

Ольга и сама несколько раз порывалась прекратить вечерние посещения, но каждый раз откладывала. С трудом добираясь на негнущихся ногах до кабинета, она читала, превозмогая сон. Глядя в монитор слезящимися от усталости глазами, Оля делала пометки, отбрасывая второстепенное, и запоминая наиболее важное, а перед уходом, пробегая взглядом по нетронутым папкам, приходила в ужас, осознавая, сколько еще осталось непрочитанного.

Устало вздохнув, Ольга закрыла ноутбук, замедленно встав, взглянула на улицу, на мгновение замерла. За окном, в стремительно наступающей мгле, мягко падают огромные снежные хлопья, покрывая землю равномерным белым одеялом. Мысли вновь вернулись в детство, когда за неделю-две до новогодних праздников на балконе появлялась замотанная в веревку зеленая красавица — елка, а через несколько дней уже красовалась в почетном углу гостиной, преображенная: огромные разноцветные шары, отражающие комнату в гротескном, искаженном виде, блестящие потоки серебристого «дождика», мерцающего от малейшего дуновения и таинственное сияние электрических гирлянд.

— Хей, заучка, бросай учебники, пошли, разомнемся! — в уши ворвался возбужденный голос.

Вздрогнув, Ольга обернулась, несколько мгновений смотрела на застывшую в дверях Варвару. Щеки девушки раскраснелись с мороза, глаза задорно блестят, а на голове, запутавшись в пышных волосах, стремительно тают снежинки, на глазах превращаясь в блестящие капли.

Оля с силой протерла лицо, спросила замедленно:

— Какая тренировка, Варь?

Варвара широко распахнула глаза, сказала с деланным изумлением:

— Что значит «какая»? Обычная, по распорядку. Давай, в темпе, с вещами на выход. И пошла, пошла!

— Варь, иди в задницу. Что еще за тренировки по воскресеньям? — поинтересовалась Ольга раздраженно.

Варвара покачала головой, сказала с досадой:

— Избыток знаний приводит к деградации мозга! — Го видя, что Оля и не думает торопиться, добавила со вздохом: — Да не вру я, не вру. Гюрза что-то с расписанием намудрила. Через десять минут «поножовщина». Я сама только узнала. Решила за тобой сбегать, знаю, что не болтаешься, сидишь, зубришь. Но им-то по фигу, прогул поставят — радуйся потом…

Подскочив к подруге, Ольга звонко чмокнула в щеку, бросив короткое:

— Я твоя должница, — после чего поспешно набросила куртку, схватила с вешалки шапку и шагнула к выходу.

Варя тщательно вытерла щеку рукавом, сказала неодобрительно:

— Ты лучше с Элькой целуйся, или с Анюткой. Этим в кайф. А меня не надо.

Расхохотавшись, Ольга с силой хлопнула Варвару по плечу, воскликнула с подъемом:

— Ладно, передам им пламенный привет. А теперь погнали!

С тихим щелчком захлопнулась дверь, мигнула красная лампочка, но в коридоре уже никого не было.

Глава 17

Зал фехтования, или, как закрепилось в среде девушек, «поножовщины» расположился в дальней части лагеря, так что когда Ольга с Варварой вбежали внутрь, остальные уже разминались, помахивая пластиковыми палками в разных частях зала. Скользнув в раздевалку, девушки стремительно переоделись, и, меньше чем через минуту, уже бродили по залу, неотличимые от остальных.

— Становись! — под сводами прогремел бодрый голос инструктора.

Девушки мгновенно выстроились в шеренгу, замерли в ожидании дальнейших команд. Инструктор неторопливо прошелся вдоль отряда, вкрадчиво произнес:

— Вижу, вы не очень-то рады нашей сегодняшней встрече.

— Так воскресенье… — уныло протянул кто-то.

Инструктор покивал, сказал сочувственно:

— Понимаю, понимаю. У самого были определенные… кх-м, планы. Но, что поделаешь.

— Так может, поможем друг-другу? — послышался исполненный страстной надежды голос.

Инструктор шумно вздохнул, произнес с деланной грустью:

— Рад бы, девочки. Но, сами понимаете. Работа есть работа.

— Так ведь никто не узнает! — хихикнул кто-то.

Один за одним раздались радостные возгласы:

— Мы никому не скажем.

— Это же в наших интересах!

— Точно!

Инструктор некоторое время стоял в глубокой задумчивости, на его лице читалась борьба эмоций. Глядя на происходящее, девушки затихли, боясь ненароком сдвинуть невидимую чашу весов, колеблющуюся между чувством долга и личными планами.

Забавляясь ситуацией, Ольга с интересом переводила взгляд с соседок на инструктора, ожидая, чем закончится представление. Когда напряжение достигло критической точки, инструктор вдруг выдохнул, его плечи поникли, а лицо вытянулось. Исполненным невыносимой муки голосом, он произнес:

— Нет, девочки, не могу.

Раздался всеобщий вздох разочарования. Послышалось обиженное:

— Но почему?

Лицо инструктора преобразилось. Еще минуту назад казавшийся воплощением печали, теперь он выглядел исполненным сарказма. Насмешливо хмыкнув, инструктор снисходительно произнес:

— Девочки. Я не устаю поражаться вашей наивности. Вместо того, чтобы воспринимать занятия как благо, вы ноете, еще и тренера норовите подвести под монастырь, двигаясь на поводу собственной лени.

— Но ведь это анахронизм! — раздраженно воскликнул кто-то. — Ножи, мечи… Сейчас все решает огнестрел!

Инструктор кивнул, сказал мирно: