Валькирия. Тот, кого я всегда жду

Нелегко было пронять седоголового храбреца, он крепился до вечера, даже сидел за столом и шутил сам над собой, но усы вздрагивали от боли. И если по совести, наш отчаянный кормщик теперь мог как следует только стоять либо лежать на животе, а пуще всего, как сам признавался, хотел примоститься на четвереньках, одна беда — засмеют!.. Вождь приказал отрокам истопить баню, наловить злых лесных пчёл и найти два-три муравейника, вкопать рядом с ними высокие, узенькие горшочки. Плотица бестрепетно подставлял крестец под жгучие жала и клялся серебряными ключами Ярилы, что уж теперь-то не даст ни одной девке проходу, если только она не будет горбата. Он очень не хотел уступать скаредной хворобе и вместо меховой постели ночь за ночью ложился в колючую ржаную солому, но было понятно: на сей раз Плотице в море не плавать. Тут и уговорил Славомир брата, убедил взять с собою, напомнил прежние времена, когда они ходили на одной лодье… Плотица, сказал, присмотрит на берегу лучше не надо. Воевода уступил не сразу. Но потом всё-таки кивнул головой, и Славомир на радостях огрел меня по спине:

— Я позабочусь, чтобы шальные стрелы здесь ни в кого больше не попадали…

А когда собрались уже втаскивать еловые сходни, пришёл на берег Некрас. По-моему, он ещё боялся дышать в полную грудь, однако же было заметно, что страшный кулак воеводы его нисколько не укротил. Он только стал очень пристально наблюдать за варягом, прямо глаз не сводил. Помню, я даже сперва испугалась: примеривается!.. выжидает, нож вострит!.. Мне, ничтожной, смешно было переживать о таком человеке, как воевода. Он бы меня по уши в землю вогнал, если бы дознался. Я по привычке отправилась за советом к старому саксу. Хаген выслушал меня, гладя длинную бороду…

— Э, дитятко, — сказал он наконец. — Ты приглядись хорошенько. Ему нравится Бренн.

На моей памяти Хаген ни разу ещё не ошибся, оценивая человека. Так было с Блудом, так вышло и нынче. Некрас поставил ногу на сходню:

— Мстивой, сын Стойгнева из Неты… Возьми меня с собой в поход, я тебе пригожусь. Я умею сражаться.

Тогда я попробовала внять совету наставника и присмотрелась внимательнее, и мне действительно показалось, что Хаген был прав: он очень хотел к нам и боялся, вдруг не возьмут, но, гордый, прятал это старательно. Вождь поглядел на него, как глядел до сих пор лишь на меня — безо всякого выражения:

— А я думал, ты только с девками в тёмном лесу умеешь сражаться.

— Да и не с любыми, — засмеялся подле него Славомир. Это он говорил обо мне. Он не знал, что у нас с Некрасом лишь мало не дошло до кулаков, и ведь именно о Славомире я тогда думала, желая увидеть его рядом с собой, заступу, заслон против троих подобных Некрасов… Я покосилась: брату вождя было весело и не терпелось увидеть, как расходится след за острой кормой корабля. Обычно он возглавлял воинов на другом корабле. Стал бы он напрашиваться с воеводой, если бы меня не было здесь?

У Некраса вздулась на лбу толстая жила.

— Ты всегда можешь проверить, умею ли я держать в руках меч…

— А почему не проверить, — ответил варяг. — Погоди немного, вернусь… — Я различила ленивую, насмешливую угрозу и подумала, что он умел быть остёр на язык с кем угодно, кроме меня, наши с ним нечастые речи ему ой тяжко давались. Славомир как будто внял мне и довершил совсем ядовито: — Если только ты, Некрас, впрямь дождёшься, не убежишь!

Разом смех и вызов на поединок, вызов нешуточный, и сходни убраны на корабль, и неизвестно, чего хорошего ждать. Лицо Некраса окаменело от ярости.

— Ты трус. Ты боишься меня.

Наверняка он хотел, чтобы оскорблённый варяг тотчас вымахнул через борт. Расшибившись о воеводу, надеялся ли одолеть лучшего кметя?.. Славомир лишь усмехнулся:

— Ага, боюсь. Так боюсь, что скоро вырежу твою личину из дерева и стану смотреть, чтобы брюхо расслабило, когда запрёт.

Весь корабль и все провожавшие нас покатились со смеху, от седых воинов до мальчишек. Велета, стоявшая близко, прикрыла зардевшееся лицо рукавом. Что сотворит Некрас? Попробует кинуться? Попробует гордо уйти? Мгновение он помедлил… и сам засмеялся.

Я его, раскрасивого, оттолкнула, вождь его, сильного, чуть не убил кулаком, Славомир его, гордого, при всех осмеял. Вот когда я воистину поняла, что старый сакс не ошибся, Некрас впрямь ничего так не хотел, как быть с нами, среди нас. Вот так: сперва сам отказывался, а теперь лез, куда его не пускали.

Я всё-таки нашла удобное положение и задремала на палубных досках, спрятав голову под войлочный плащ, не пропускавший стылого ветра. Некоторое время я ещё слышала журчание и тяжёлые шлепки волн, доносимые до слуха гулким деревом корабля. Потом заснула совсем и увидела сон. Когда нету доброго покоя в душе, когда ждёшь чего-то тревожного и вдобавок не устал телом, чтобы как следует провалиться, — бывает, приходят странные сны.