Валькирия

Заметив, как вампир пытается извернуться, Юля покачала головой.

— Давид. Врать ты не умеешь.

Он нахмурился и промолчал, как школьник, не сделавший уроки. Юля протянула руку.

— Дай посмотреть, что там.

Давид молча, с обреченным лицом протянул ей сложенный пополам листочек бумаги. Она развернула его и, пробежавшись глазами по первым строчкам, с восторгом произнесла:

— Вау! Давид, ты пишешь стихи?

Вампир совсем зажался и тихо буркнул:

— Нет, это так просто…

— Сейчас посмотрим, какой из тебя поэт, — улыбнулась девушка и начала вслух читать:

Настала ночь. Мне не уснуть.
Судьбу хотел бы обмануть.
Хотел бы изменить себя,
И жить как прежде, не любя.
И снова ты сидишь одна,
Как одинокая луна.
Твои божественны черты.
Ты далеко, хоть рядом ты.
Но ты не смотришь на меня,
Ты скажешь «ненавижу».
Но ни за что и никогда
Тебя я не обижу.
Моя царица, я твой раб
Отныне до конца.
Позволь же мне стереть печаль
С любимого лица.
И снова ты, и только ты,
Глаза небесной красоты,
Всегда лишь ты, я как в бреду,
Я за тебя в огонь войду,
Я брошу мир к твоим ногам,
Я за тебя и жизнь отдам.
Я обману судьбу свою,
Поверь мне, я тебя люблю.

Дочитав последнюю строчку, Юля расплылась в улыбке. Она посмотрела на Давида с таким восторгом, что он смутился еще больше.

— Давид, это здорово! — выпалила она.

— Ты так думаешь? — скромно улыбнулся он.

— Да не то слово! — засмеялась она, — Это потрясающе…

— Значит, тебе нравится? И ты не считаешь меня идиотом? — в надежде спросил он.

— Да нет, ну что ты? Твоя девушка, наверное, будет очень рада услышать такие слова. А мне никто никогда не писал стихов…

Юля погруснела. Она вновь вспомнила Эдика. Эдик не писал ей стихов, он вообще едва мог связать пару слов в предложение, особенно, когда видел Юлю.

— У меня нет девушки, — тихо ответил Давид.

Образ Эдика исчез так же мгновенно, как и возник. Юля посмотрела на вампира. Он улыбнулся и, глядя ей в глаза, добавил:

— Я написал это для тебя, Юль.

Пару секунд Юля пыталась осознать его слова. Давид, что, признался ей в любви? Вампир? Да быть не может. Это неестественно, нереально…

— Слышишь, я люблю тебя, — повторил он.

Юля онемела. Она нервно покачала головой, словно желая развеять это глупое видение, поднялась и быстро зашагала к вертолету. Давид пошел за ней. Он уже понял, что поспешил с признанием. Юля только-только начала привыкать к нему, они только начали общаться почти как друзья, а он все испортил. Нужно было дать ей больше времени. Прошел один месяц, а рана, нанесенная ей гибелью любимого, болит несколько лет.

Давид был подавлен. Он перечеркнул все, чего достиг за этот месяц. Юля же чувствовала себя как зверь в клетке. Душа металась так, словно хотела покинуть тело. Юля шла, не оборачиваясь, она знала, Давид идет за ней. Любит… Правда, любит или издевается? Нет, Давид врать не умеет. Это она поняла за тот месяц, что провела с ним бок о бок. И вообще, если бы она не знала, что он — вампир, посчитала бы его отличным парнем. С ним весело, он умудряется любую ситуацию извернуть так, что проблема исчезает. Сколько раз Юле становилось плохо от смеха за последний месяц? Она едва ли не начала считать Давида другом. Наверное, вампиры тоже не все злобные монстры, или просто Давид — исключение. Бедная Ольга, у нее тот еще зверь в группе. Хоть Юля и видела Давида в деле, вместе они уничтожили пять ботов, видела каким быстрым и опасным он может быть, но почему-то совсем перестала бояться его. Она могла спокойно сесть рядом, пихнуть его в плечо, просто поправить рубашку. Как любая женщина, она прекрасно понимала, что означает взгляд, каким Давид смотрит на нее, но старалась игнорировать эти мысли. Давид — вампир, а значит, ей нельзя влюбляться в него. Он же позволил себе это. Нет, Давид не обманул ее. Его глаза сказали то же самое. Он ее любит. И что теперь делать? Юля не знала.

Она вошла в вертолет и легла в кресло, делая вид, что пытается уснуть. Она слышала, как вампир сел около нее. Она приоткрыла один глаз. Давид сидел на корточках, оперевшись на подлокотник ее кресла.

— Я вижу, что ты не спишь, — улыбнулся он, — Давай поговорим.

— О чем? — равнодушно спросила она.

— О нас.

— Нас нет.

— Есть, Юль. Чего ты боишься?

— Спокойной ночи, — она накрылась пледом голову и притихла.

Давид зарычал и отдернул плед на себя. Юля недовольно села.

— Чего тебе надо от меня? — отвернулась она. Смотреть ему в глаза было невыносимо.

— Кроме тебя, ничего, — он сказал это с такой нежностью, что Юля непроизвольно улыбнулась.