Valkyrja

Но твой живот предательски выдал себя громким и переливчатым урчанием. Глядя на твое смущенное лицо, я вопросительно подняла бровь.

- У меня нет лишних денег.

- Вот уж не думала, что плачу подчиненным недостаточно.

- Нет, просто я... Мне нужно было их потратить...

- Что ты скажешь, если я тебя угощу?

- Нет, нет, что Вы!

- А почему? Ты расскажешь мне о своих новых литературных находках. Брось, считай это компенсацией за прошлый проигранный спор.

Говоря это, я потихоньку тянула к ресторану неподалеку.

- Проигранный?! - вспыхнула ты. - Да ведь мы так и не пришли к однозначному ответу!

И я поняла, что выиграла этот раунд.

Я тебе нравлюсь?

В ресторане почти не было народу. Мы расположились за столиком у окна, и я предложила заказать вино. Уговорить тебя на бокал оказалось довольно трудно.

- Это что, принципиальная позиция? - спросила я, наблюдая, как ты пытаешься справиться с раздражением, комкая в руках салфетку.

- Да. Я против алкоголя, - морщась сказала ты.

- Закажем сок или чай? Выбери. Если хочешь, я тоже могу отказаться от вина. Устроим безалкогольный вечер.

Ты благодарно улыбнулась. Подошел официант.

- Что ты будешь?

- Яблочный сок.

- Пожалуйста, моккачино и яблочный сок. А еда?

Судорожно уткнувшись в меню, ты, похоже, пыталась найти что-то недорогое. Я не могла перенести, что моя спутница чувствует себя неловко, поэтому спросила:

- Любишь рыбу?

- Да.

- Тогда предлагаю подкопченное филе лосося на картофельном пюре с соусом из икры. М? Проверенный вариант.

-Звучит очень аппетитно, - кивнула ты смущенно. Я передала официанту меню и снова повернулась к тебе.

- Ну-у-у... Продолжай, ты там что-то доказывала мне у входа про Льюиса Кэрролла и его "Алису".

- Вы знаете, что по одной из версий его считают Джеком Потрошителем?

- Знаю. Но я нисколько не согласна с этим, - я покачала головой.

- Почему? Ведь исследователи пишут о том, что Кэрролл рассказывал в своем дневнике о каком-то грехе, а после смерти писателя, семья уничтожила эти записи. Может, именно в этом он признавался там?

- Это полный абсурд. Ты книгу Уиллиса-то читала? С тем, какие он подбирает предложения, можно "Войну и мир" заново переписать.

- Но... Ведь Кэрролл действительно любил ребусы, почему бы ему не использовать анаграммы в "Алисе"? - нахмурилась ты, сосредоточенно соображая, какие еще аргументы привести.

- Может быть, ты помнишь о том, что Потрошителя считали человеком сведущим в анатомии? - спросила я ласково. - Конечно, Кэрролл был, мягко говоря, со странностями. Но я не думаю, что он развлекал себя расчлененкой. Он же эстет был. Любитель девичьих прелестей.

- Ну, а как же грех, который он носил в себе всю жизнь? И жил он как раз в том районе... - ты с надеждой взглянула на меня.

Я в очередной раз столкнулась с тем, как в тебе одновременно с образованностью и живым умом, встречаются наивность и глупость. Но в то же время ты была искренней со мной. Не изображала, не строила из себя - тебе действительно было интересно говорить об этом.

Я хитро улыбнулась и взглянула на тебя:

- Ну? Кончились аргументы? Всё-таки ты порой такие глупости говоришь.

- Я?!

- Угу. Ты.

- Знаете, Елена Сергеевна, злых людей никто не любит!

- А я злая?

- Вы? Вы - недолюбленная! Вот! - на этой фразе я развеселилась не на шутку. Положив подбородок на сплетенные пальцы, я обратилась к тебе:

- Так интересно, расскажи еще о моих детских травмах.

Твое лицо покрылось пятнами, глаза были опущены, губы сжаты. Я протянула к тебе руку, но в этот момент официант принес нам заказ.

- Приятного аппетита!

- Спасибо.

-Эй, - обратилась я к тебе, осторожно касаясь твоей ладони, лежащей на столе. - Хватит так серьезно относиться ко всему. Неужели я действительно кажусь тебе такой злючкой? Мы ведь не на работе.

Ты посмотрела на меня, потом на мои пальцы, лежащие рядом с твоими, и вздохнула:

- Я не всегда понимаю, шутите Вы или говорите всерьез. На работе Вы ведете себя, как диктатор, это совершенно невыносимо! И я не могу привыкнуть к тому, что Вы излишне прямолинейны.

- Хочешь, буду поднимать табличку? Типа "Сарказм" или "Начинай плакать"? - засмеялась я, и, к моему величайшему облегчению, ты засмеялась тоже.

- Предлагаю уже приступить к еде, - я придвинула ближе тарелку с горячим.

- Я на самом деле очень голодна! - откликнулась ты и с энтузиазмом принялась за еду.

Мы вышли из ресторана около десяти вечера. На улице было довольно ветрено, шел мокрый снег. Подняв повыше воротник, я поежилась и обернулась в твою сторону:

- Давай я подвезу тебя?

- Нет, нет. Я доеду на автобусе.

- Пойдём, машина моя за углом припаркована на стоянке, - я взяла тебя под руку. Ты подчинилась и пошла за мной. Мокрый снег попадал за воротник, делая шарф неприятно мокрым.

Очутившись в машине, я вздохнула с облегчением. Ты аккуратно открыла дверь и села на сидение рядом с водителем. Поежившись стянула шапку и распустила восхитительные каштановые волосы.

- Сейчас согреемся, - сказала я, поворачивая ключ зажигания.

Через несколько минут мы уже ехали в сторону твоего дома. Некоторое время мы обе молчали.

- Не люблю Ваську, - поделилась я, выруливая на Средний проспект.