Valkyrja

В комнате воцарилась тишина, а потом мы рассмеялись. Я давно так не смеялась, вот чтоб совсем легко и без притворства, от души.

- Оставайся, обещаю не рычать и быть паинькой.

Маринэ осталась, прошло три недели, мы привыкли друг к другу. Утром я готовила завтрак, вечером она ждала меня с ужином. Мы смотрели кино, говорили о мелочах и о серьезных вещах, ходили в магазин, пару раз в гости забегала Аська. Все было хорошо, ни одной ссоры, ни одного спора. Эдакая ванильная сказка, мне нравилось жить в ней, наверное, я скучала по таким простым вещам как человеческое тепло, уют и просто приятная компания.

Больше всего мне нравились вечера. Мы садились на кровать и смотрели телевизор. Но чаще просто говорили обо всем на свете. И если первое время Маринэ сидела от меня отстраненно, то последние полторы недели она приобрела привычку садиться рядом и к середине вечера засыпать, уткнувшись мне куда-то в плечо. Ледяной панцирь, сковавший мое сердце, дал трещину, больше всего на свете мне хотелось, чтоб эта ее привычка, вот так засыпать в моих объятиях, не прекращалась никогда.

8 марта я встала пораньше, хотелось купить Маринэ цветов. «Подарю просто так. Может же одна женщина подарить другой женщине букет в знак великого женского праздника?» - думала я, бодро вышагивая по весенним лужам на тротуаре и сжимая в руках хрупкие ножки розовых тюльпанов.

Когда я вернулась, Маринэ встретила меня с букетом мимозы в руках. Мое сердце сделало кульбит и сладко оборвалось. «Угадала мои любимые цветы!»

- Тебе принесла какая-то девушка, – Маринэ нахмурила брови, протягивая мне букет. – Просила передать, что скучает и просит второй шанс.

Во рту стало горько, хотелось швырнуть мимозу на пол и бежать вон, подальше от этого холодного взгляда черных глаз.

- Это тебе, – я протянула Маринэ тюльпаны.

Она взяла их и на миг улыбнулась, прижав цветы к себе. Какой второй шанс? Я вдруг поняла, что с момента, как Маринэ появилась в моей жизни, я ни разу не вспоминала про Нее, не ждала смс, не просыпалась среди ночи от ревности и одиночества, рвущих мое сердце.

- А что делать с мимозой? – девушка все еще держала букет в руках.

- Не знаю, – я пожала плечами. – Мне она не нужна. Давай выкинем?

Маринэ улыбнулась шире:

- Цветы ни в чем не виноваты. К тому же я люблю мимозу. Она так вкусно пахнет. Где ваза? Я буду составлять букет.

Прошло еще два дня. Мы ни разу не касались инцидента с цветами. Казалось, его и вовсе не было. Все шло как раньше. Но мне хотелось все объяснить. Но как?

«Понимаешь, Маринэ, я лесбиянка. А цветы мне презентовала бывшая. Но они мне больше не нужны, и она не нужна, потому что я влюбилась в тебя. Давай поженимся и умрем в один день?»

Я затянулась сигаретой и пнула стул.

- Что буянишь, Новосёлова? – Аська выдернула у меня из губ сигарету и прикурила от нее.

- Ничего, тебя это не касается, – я отвернулась от Аськи, мне не хотелось смотреть ей в глаза. Дружба дружбой, но ведь Аська не поймет моего увлечения ее невинной младшей сестренкой.

- Ага, я так и поверила. Ты ж каждый день мебель крушишь. И глаза не прячь, я тебя все равно насквозь вижу. – Аська вдруг стала серьезной. – Ты ведь не влюбилась в нее?

Вопрос повис в воздухе. Что я на него должна ответить? Правду? Я посмотрела Аське в глаза и вздохнула:

- Хочешь дать мне по морде?

- Хочу, за твою глупость. Сань, ты конченая идиотка. Такой была, такой и помрешь, – Аська развернулась и вышла из курилки.

Вечером меня ждал еще более «приятный» сюрприз, чем ссора с лучшей подругой, точнее, моей единственной подругой. Маринэ сообщила, что должна срочно уезжать.

За ужином мы практически не говорили. Напряжение проскакивало в каждом жесте и слове.

Утром у нее был самолет. Мы стояли в аэропорту. Я понимала, что нужно что-то сказать. Но что сказать, не понимала. Объявили ее рейс. Вдруг Маринэ достала ручку и, схватив меня за запястье, стала что-то быстро писать у меня на ладошке.

- Это мой скайп. Набери мне,…если захочешь… - Маринэ отпустила мою руку и зашагала прочь.

Я честно промучилась два дня. Хотелось услышать ее голос, увидеть, пусть и через экран. Но…что тогда? Что я скажу? Мы же не друзья, я не хочу с ней дружить… А чего я, собственно, хочу? Любви? Семьи? Маринэ права, в моих словах слишком много буквы «Я».

К вечеру третьего дня я не выдержала. Ноутбук открыт, скайп включен. Поерзав на стуле, я набрала ей. Гудок, еще гудок. Долгие двадцать гудков. И вдруг она ответила.

- Привет.

- Привет…У тебя усталый вид, ты не заболела? – Маринэ внимательно вглядывалась в мое лицо на экране. Она такая красивая сейчас, тонкие черты лица, черные брови с легким изломом, мягкая линия губ. Отсвет экрана ноутбука придавал ее лицу неземную красоту.

- Я скучала, – улыбка невольно расплылась на моем лице.

- Я тоже скучала, – Маринэ улыбнулась в ответ.