Вальпургиева ночь

Но у нас неудачливых не было… Уже после Петра, когда тому приспичило перевести Россию на европейские рельсы, за ведьмовство начали сжигать, сажать в тюрьму и бить плетьми. Всекак в Европе, только с опозданием лет на сто. Из нашей Семьи опять никто не попался. Правда, был случай, когда одну нашу родственницу-ведьму затащили-таки на лобное место, чтобы побить плетьми. Она не растерялась, отняла разум у палача, так что тот начал себя сам избивать, а во всеобщей сумятице умудрилась сбежать. Палач истязал себя еще часа три, пока не упал замертво…

После подобных случаев Семья стала поосторожнее. Мы почти перестали принимать страждущих, лечили с опаской и вообще при каждом удобном случае старались сменить место проживания, пока все не собрались в Семипендюринске, где и осели. Нам вовсе не улыбалось быть растерзанными толпой или брать на себя грех еще нескольких смертей…

В Семипендюринске же до нас никто не мог добраться. Пробовали, правда, много раз… Где-то в начале девятнадцатого века до нас почти доехал какой-то чиновник. То есть доехал-то он до соседнего селения, где благополучно сменил лошадей, и на ночь глядя потрюхал в город, носивший тогда скромное нейтральное название Ведьмеево. А вот этого делать было совсем не надо… Когда часа через три карета все продолжала кружить по бесконечному лесу, чиновник догадался осведомиться у ямщика, «далече ли до места».

— А верст семь еще пендюрить! — весело откликнулся ямщик, хитровато поглядев на чиновника раскосыми зелеными глазами.

Ну чиновник плюнул и велел поворачивать обратно…

— ЖУПИК! — Возмущенный бас тетки Розы отвлек меня от мыслей о далеком прошлом. — Нашел себе подстилку! Встань, свиномордия!

Оказывается, нашему бульдогу чем-то приглянулась та самая вонючая книга, которую мы стащили с антресолей. Принюхавшись к «аромату», напоминавшему запах гниения сотни тараканьих тушек, Жупинька решительно уткнулся мордой в обложку, лапой пролистал несколько страниц и разлегся на развороте.

— Сгинь! — От теткиных децибелов тряслись декоративные тарелочки на стенах, но Жулик даже не моргнул, только повертел жирненьким задом, устраиваясь поудобнее.

С кряхтением тетка вылезла из-под уютного пледа и поплелась к Жупику, громогласно рассказывая о том, что в Китае ей довелось видеть, как из собак делают колбасу…

— Пошел, пошел! — Тетка Роза подергала Жулика за длинное ухо (мы не стали их купировать, чтобы не травмировать собачку).

Жупик растопырил косолапые лапки, обхватил новую подстилку поудобнее и даже попытался гавкнуть на тетю.

— Ах так! — забасила раззадорившаяся тетка. — Ну погоди у меня, жировик!

Тетка нагнулась пониже и внезапно хрипло залаяла. Жупик прижал уши, втянул короткий хвостик, зажмурился и бочком слез с книги.

Бабуля Виолетта не преминула среагировать:

— Розка! Га! У мене кобель недавно сдох…

— Тетя, не продолжайте! — хохотнула тетка Роза, разглядывая Жупиково лежбище.

Она пролистала еще несколько страниц и недоумевающе приподняла бровь.

— А где у нас записи за 1818-й год?

— Нету! — тут же отозвалась мамуля. — Точно знаю, в этот год записей вообще не делали…

— Делали…— пробормотала тетка, листая вонючую книгу дальше. — Только с бумагой была напряженка, вот и писали все в одной книге вместе с заговорами…

— Что?! Там тоже хроника? — воскликнула тетка Ида.

— Похоже на то, — кивнула тетка Роза. — Вперемежку с записями заговоров и рецептов зелий… Вот, декабрь 1817-ro, январь 1818-го… апрель 1818-го…

Тетка замолчала и принялась внимательно читать записи.

— Что это за место

— Хотяевка? — вдруг спросила она. — Должно быть, где-то рядом…

Никто не знал. Деревни или села с таким названием рядом точно не было. Даже бабуля Виолетта не могла вспомнить ничего похожего. Внезапно тетка Роза издала хриплый вопль (с лампы навернулся амур, сверкая целлюлитным задом), схватила Жупика в охапку и смачно чмокнула в лысую макушку.

— Жопастый! Нашел, скотиняка!!!

Жупик растерянно заморгал и на всякий случай притворился мертвым.

— Нанюхалась племянница, — резюмировала баба Лета, — заесть чего принести?

— Ничего я не нанюхалась! — радостно вопила тетка Роза. — Вот оно!

Итак, с помощью Жупика мы наткнулись на первое упоминание об инквизиторах. До нас они так и не добрались, но пытались…

Зима в тот год была очень холодная, у коров рога примерзали к низенькому потолку хлева, собаки весь декабрь сидели в доме и не тявкали, куры втягивали головы в пищевод… В такую-то лютую пору в село Ведьмеево вернулась некая Вийка Коваленкова с мужем-литвином Янко Коваленком. Была Вийка чуть ли не последней блудной ведьмой в роду. Пыталась прижиться где-то в Литве, не вышло — суровые литовские бабы чуть не повыдирали Вийке рыжие косы, а Янко их мужья наломали бока так, что тот едва ходил.

Вот и пришлось возвращаться в родные пенаты. Нас тогда было очень мало — кроме Вийки доживала век старая ведьма Варвара да ее малолетняя внучка Пелагея. Теперь вместе с ними поселились Вийка и Янко.