Вальс Мефисто

– Перестань. За весь вечер ты и пары слов не сказала. И явно дала понять, что не желаешь идти к нему на Новый год – у тебя это будто на лбу выжжено. В чем дело?

Пола осторожно сложила тарелки Веджвудского сервиза, оставшегося от бабушки.

– Просто я не понимаю, чего он добивается, и меня это беспокоит, – Кто говорит, будто он чего-то добивается?

– Я. Я не верю, что человек с положением Дункана Эли вдруг может заинтересоваться людьми нашего типа. Это бессмыслица!

– А тебе не приходило в голову, что мы могли ему понравиться?

– С какой стати? Мы вдвое моложе, более того – мы ничтожества. Для чего приглашать нас в свое маленькое очаровательное общество знаменитостей и всячески ублажать? Ты слышал, как он проповедовал эгоизм…

– Он сказал: «Первая обязанность – перед самим собой».

– Это означает эгоистичность. Он – эгоист, хотя и пытается как-то маскироваться. Так почему же ему выгодно нас ублажать? Не верю, что из-за нашего остроумия, обаяния, таланта и прочих достоинств. Ведь по сути дела, мы не настолько обаятельны. И зачем он нас изучает? А именно этим он и занимается, задавая миллионы вопросов и буквально залезая в ящики стола. Зачем?

– Потому что знает, что у нас – ключ к секретному пентагоновскому шифру.

– Перестань шутить!

– Перестань сама. Он симпатизирует нам, вот и все! Для чего поднимать суматоху?

Подойдя к Майлзу, Пола положила ему на плечи руки.

– Эй, у тебя мокрые ладони…

– Знаю. Все равно, поцелуй меня.

Он повиновался. Она уселась к нему на колени.

– Извини. Может, я и создаю суматоху из ничего. Но у меня от него мурашки бегают.

– Мурашки и Дункан эли – несовместимы.

– Для меня – напротив.

– Ладно, пусть будут мурашки. Он – Дракула. И хочет крови.

– Если брать в расчет его болтовню о предпочтении секса в романах, возможно, он хочет заполучить наши тела. Мое или твое.

– Вижу он совсем задурил тебе голову, – тихо присвистнул Майлз.

– По крайней мере, в этом случае все бы прояснилось, не так ли?

– Допустим, он охотится за тобой, но при чем здесь я? Ха-ха. У Дункана была репутация одного из самых бойких юбочников. Может, сейчас он уже растерял свою прыть, но все еще любит девушек.

– Ну хорошо, а как насчет Роксанны? Держу пари, она не прочь заманить тебя в свои сети.

– Выглядит заманчиво.

– Майлз!

– Брось. Ты знаешь, что я не юбочник. Вдобавок, если понадобится любовник, то бегать за ним не придется. Ведь она не лишена некоторой привлекательности…

– Знаю. Именно это и заставляет меня нервничать.

– Не стоит. Они всего лишь обычные приветливые люди – и точка. Такие типы все еще встречаются, даже в Нью-Йорке.

Пола слезла с его коленей и вернулась к раковине.

– Все же мне бы хотелось, чтобы они оставили нас в покое, кроме того, ты отвлекаешься от романа ежедневными упражнениями на рояле.

– Не так уж много я упражняюсь.

– Майлз, вспомни! Я – Пола. Пола, которая все видит.

И приходя домой, находит на пианино пепельницу, забитую сигаретными окурками, причем пепельница у пишущей машинки – пуста, словно карман нищего. Мы достаточно поиграли в бирюльки на прошлой неделе, не закончить ли на этой? Роман гораздо важнее вашей игры дуэтом с Дунканом Эли.

Майлз помрачнел, как обычно, когда речь заходила о его самодисциплине.

– Ну, а если он познакомит меня с Сиднеем Рэймонтом? Разве это менее важно?

Нет, если у тебя не будет готового романа, чтобы показать ему. Господин Рэймонт не станет печатать шестнадцать глав.

Оба помолчали; Пола продолжала управляться с посудой, а Майлз погрузился в раздумье. Ей не хотелось пенять ему за неоконченную работу, но она чувствовала, что в данный момент это оправдано. Через пару минут Майлз стряхнул с себя грусть и, подойдя к раковине, обнял жену.

– Не беспокойся. Старая муза уже бьет копытом. На этой неделе я сделаю еще три главы.

– Обещаешь?

– Честное скаутское. Ты согласна помириться с Дунканом Эли, старым юбочником?

Она поставила в раковину, последнюю тарелку.

– Хорошо. Перемирие с Дунканом Эли.

– Глянь, Поли! У тебя на кухне голубь – настоящий голубь мира!

Посмотрев на пустой стол, она со смехом обернулась.

– Ты чокнутый, но на тебя невозможно сердиться.

– Осторожнее со своими мокрыми руками…

– Поцелуй же меня, болван! Унеси меня прочь от мелочных дрязг в свою палатку, поставленную в пустыне, и полюби как следует!

– А может, снизойдешь до спальни? Она поцеловала его, расслабленно ощущая настойчивость его губ.

– Сойду вниз, как только закончу, – промурлыкала она.

– Забудь эти проклятые тарелки!

– Уговорил, – она пробежала ладонью по густым черным волосам. – Майлз, я люблю тебя.

– Я тоже. Чао-чао. Но если ты при этом не полощешь мои волосы в грязной воде.

Оставив посуду в раковине, она пошла следом за ним вниз, в спальню.

Глава 3