Вальс на свободу (СИ)

— Ничего! Елена Николаевна ничего не делала. Она успела только войти и вежливо представиться. А Наталья Викторовна даже не ответила ничего, сразу сорвалась с места и убежала, как ненормальная.

***

— Дальше! — рявкнул Борис и Наташа вздрогнула.

Он, словно, опомнился, притянул девушку к себе.

— Простите, альфа, но разве это красиво? Всё же, Елена Николаевна — Ваша жена, хозяйка этого дома, а Наталья Викторовна даже не стала разговаривать, не проявила к ней никакого уважения и элементарной вежливости!

Наташа возмущённо завозилась в мужских руках, пытаясь вывернуться из стальных объятий.

— Елена Николаевна расстроилась, что спокойного знакомства с Вашей парой не получилось и хотела было тихо уйти, но тут Наталья Викторовна вернулась в гостиную с ворохом вещей, уронила их на пол.

Экономка говорила всё спокойнее. Борис не перебивал её, слушая, основное внимание уделял Наташе: вскоре, она перестала вырываться, поняв всю бесполезность своих усилий.

— Мы с Еленой Николаевной сперва даже ничего не поняли. А Наталья Викторовна вдруг метнулась в открытую дверь на кухню, схватила там, только что освобождённую от продуктов сумку, вернулась и стала подбирать с пола свои тряпки и засовывать в неё. Простите, альфа!

Людмила пригнула голову, и сама чуть согнулась, словно на неё что-то давило сверху. Дальше женщина говорила плачущим голосом:

— Я уговаривала Наталью Викторовну послушать Елену Николаевну. Мы также попытались остановить девушку, но она, словно, с ума сошла! Ни слова нам не говоря, выскочила из дома с этой самой сумкой и к воротам побежала, будто на пожар опаздывала. Я сразу позвонила охраннику, напомнила, чтобы ни в коем случае не выпускал её.

— Где Елена?

— Она в кабинете.

— Пусть ждёт меня там. Я с ней позже поговорю.

Борис схватил Наташу на руки и понёс на второй этаж. Девушка по-прежнему прикрывала одной ладонью щёку.

— Прости, я не знал, как ещё тебя успокоить, — уже в Наташиной комнате, Борис попытался отнять её руку от лица, чтобы проверить оставленный след от удара.

Она резко отвернулась, сжавшись. Чертыхнувшись, Борис вышел за дверь, бросив напоследок:

— Поговорим, когда ты немного успокоишься.

В двери щёлкнул замок, и Наташа осталась в комнате одна. Она медленно опустила руку, отняв её от щеки. Неприятное ощущение, что одна половина лица больше другой не прошло.

Без единой мысли в голове, на инстинктах, она подошла к двери и несколько раз, всё сильнее и сильнее, подёргала ручкой. Заперто!

Да что же это делается? Может в полицию позвонить?

Наташа в каком-то отчаянии схватила айфон, подаренный ей Борисом на день влюблённых. Тогда она с радостью принимала всё, что он давал, а не засовывала подарки в тумбочку, не распаковывая. По иронии судьбы, теперь она пользуется всеми вещицами, что покупала для неё секретарь, и ни разу даже не взглянула ни на одну, купленную лично Борисом. Девушка уже собралась набрать экстренный вызов полиции и остановилась. Она представила свой разговор с представителями закона: «Здравствуйте! Спасите меня! Я решила уйти от любовника, а он не выпускает меня из дома. Я заперта в своей комнате на втором этаже. Он дал мне пощёчину. Где он сейчас? Наверное, с женой, в кабинете».

Нееет… Она сама бы на такое сказала: «Мало тебе по морде простигосподи, дали! Нечего по постелям женатых мужчин прыгать!» Как это всё стыдно и неудобно! А что скажет мама, если узнает? Над ней в полиции, скорее всего, просто посмеются. У них там грабители и убийцы, а тут она со своей пощёчиной и любовными разборками. Да и знакомые у него там, которые с ориентировками…

Наташа небрежно бросила телефон на прикроватную тумбочку.

Оставаться в этом доме было невыносимо! В голове девушки настойчиво билась единственная мысль: «я должна немедленно убраться отсюда»! Нужно выпутываться из отношений с Борисом, решительно порвать с ним навсегда! Наташа была твёрдо настроена больше не принимать участия в развале его семьи.

Она приблизилась к высокому арочному окну и с усилием распахнула тяжёлые деревянные створки. Легла грудью на толстый мраморный подоконник и высунулась наружу чуть ли не наполовину. Внизу были каменные плиты боковой аллеи, что вела вдоль дома и поворачивала в парк. Второй этаж, но так высоко! Прыгать страшно, легко можно ноги переломать. Вот, если бы внизу была, хотя бы, трава или земля…

Из открытой, в окне кабинета на первом этаже, форточки, вылетел какой-то странный и жуткий звук, а потом сдавленный протяжный женский вскрик, переходящий в жалобный стон, потом всё повторилось… И снова… И снова… И вдруг, Наташа со всей ясностью поняла, что там в кабинете страдает женщина. Она вспомнила, что сказала экономка, и догадалась, что это, скорее всего, стонет Елена, жена Бориса.

Он наказывает жену? Бьёт, за то, что та явилась к ней, Наташе и спровоцировала её истерику? Что он с ней делает? Тоже лупит ремнём?