Вальс на свободу (СИ)

Альфа подхватил пару на руки и унёс в ванную. Впервые, после того, как он на Новый год забрал Наташу к себе, у них случился перерыв в регулярном сексе, да ещё на целых два месяца! У него буквально сносило крышу от её аромата, а запах Дмитрия на паре удесятерял желание немедленно сделать самку своей, доказать, и себе, и ей, и всем окружающим, что Наташа его и только его!

Он накинулся на неё ещё в душе. Сначала тёр её, взбивая пену, как ненормальный, смывая чужой запах. А потом, руки и губы мужчины были, казалось, сразу и везде. Таша пыталась увернуться, но этим всего лишь подставляла для ласк другой участок тела. Она пробовала оттолкнуть мужа, но Борис даже не почувствовал её усилий. Он снова и снова намыливал её тело и тут же омывал, его властные руки без остановки мяли и гладили кожу, губы всасывали её, а длинный, немного шершавый язык неустанно работал, вылизывая и щекоча всё, к чему прикасался.

Наташа паниковала от чувства неизбежности его прикосновений, но невольно поддавалась им. Глаза Бориса временами казались Наташе дикими и странными: жёлтыми и светящимися. А сам он, словно, сошёл с ума. Она уже давно крупно дрожала от возбуждения, на её теле не осталось ни одного, даже крошеного, не облизанного, не обласканного участка кожи, не только снаружи, но и везде, куда можно достать — изнутри. От безумных и жарких ласк мужа Таша успела дважды испытать оргазм ещё в душе, а после, ещё несколько раз, уже в постели.

Когда альфа властно подгрёб под себя тело пары, совершенно обессиленное множественными оргазмами, и, наконец-то, уснул, крепко прижимая жену к своему боку и обнимая её руками и ногами, Таша лежала и не смела даже мизинцем пошевелить, опасаясь продолжения этого бесконечного безумно-жадного секса.

Даже, когда Борис уже спал, её заласканное тело всё еще подрагивало в спазмах пережитых разрядок. Притихшая Наташа больше всего боялась, что, свихнувшийся на сексе, муж почувствует их и проснётся. И всё повторится! Нет! Она не переживёт этого, просто умрёт, заласканная насмерть.

Уснула Таша, уже, когда в ночном небе растаяла полная луна, а за окном начало сереть. Нетронутый ужин так и остался стоять на подносе, под дверью их спальни.

Наутро низ живота у неё болел настолько сильно, что Наташа даже жалобно постанывала в ванной. Сил совершенно не было, так вымотала её брачная ночь. Поэтому, после самых необходимых утренних процедур, Таша через смежную дверь между спальнями прошла в свою комнату и снова легла, но только уже в свою кровать. Она снова уснула и проснулась уже около обеда от голода. Самочувствие стало немного получше, хоть живот и промежность по-прежнему ныли.

Наташа набросила халат и потихоньку вышла в коридор. Едва приоткрыла дверь, от стены сразу отделилась девушка и подскочила к ней:

— Доброе утро, Наталья Викторовна! Я Настя, если не помните, Ваша личная горничная. Чем могу помочь? Может принести завтрак? Сегодня салат из свежих овощей, отварное мясо, сырники со сметаной, молоко, сок…

— И тебе доброе, Настя. Да, принеси мне поесть, пожалуйста. Всё неси, — Наташа с облегчением вернулась в постель.

После ночного секс марафона ни сил, ни желания двигаться у неё не было, а голод проснулся просто зверский.

— Очень надеюсь, Борис уехал в свою очередную командировку, — пробурчала она себе под нос.

В тот момент Наташа даже не предполагала, что ей придётся вынести ещё целую неделю такого секса.

Вечером Борис ворвался в её комнату, сверкая дикими жёлтыми глазами, и унёс пару в свою спальню, не обращая внимания на её громкие протесты.

Всю эту неделю Таша уже даже не вставала с кровати. Разве только ползала в туалет. Она либо была в жадных лапах Бориса, либо спала. У неё постоянно ныл или болел уже не только живот и промежность, но и груди, шея, особенно сбоку, справа, у основания, куда он часто и больно кусал её. Там уже была открытая незаживающая рана от его зубов. Вся кожа на нежном теле была покрыта следами засосов и лёгких укусов и горела.

Глаза Бориса каждый вечер горели странным светом, когда он возвращался с работы и хватал Наташу в крепкие объятия, из которых не выпускал бедняжку до самого утра. Он словно не слышал её жалобного голоса, умоляющего остановиться и дать ей передышку.

Муж выглядел, как ненормальный маньяк, неистово облизывая пальцы на ногах жены, как самую вкусную карамельку. Иногда, Наташе казалось, то Борис хочет её съесть, особенно, когда он с урчанием сосал её промежность. Его ловкий и сильный язык неустанно каждую ночь исследовал всё её тело, он даже ввинчивался в её ушные раковины и в попу. Его огромный, вечно торчащий, как дуло какого-нибудь орудия, член, тоже побывал везде. Хотя, нет. В уши он не влез, хоть честно пытался, но зато, не раз отметился в волосах, во рту, между грудями, в попе, в сгибе колена…