Вальс одиноких

Каждый визит Валентина углублял трещину между Анной и Иветтой. Он никогда не упускал случая кинуть камешек в огород бывшей жены, чаще всего незаслуженный. В таких случаях говорят: настраивал против матери. Изредка он делал Ане эффектные подарки: золотую цепочку, магнитофон, фирменную спортивную сумку адидас. Иветта не разделяла дочерних восторгов, иногда даже позволяла себе заместить, что сапоги в данный момент были бы нужнее. Аня поджимала губы, гордо вскидывала голову и молча выслушивала резоны матери. Высокая, стройная – почти на голову выше Иветты, Аня выработала свой, особый стиль поведения. Но иногда и ее прорывало. Тогда она с обидой выкрикивала, что мать вытолкнула отца из семьи, вынудила найти другую женщину. И чем реже встречался с дочкой Валентин, тем явственнее над ним витал ореол страдальца. Отсутствующим родителям легче оставаться хорошими. Иветта не делилась с дочерью сложностями прежней семейной жизни, решив, что Аня вес равно не поймет ее.

Попытки Иветты завести с Аней нейтральный разговор об учебе или друзьях тоже наталкивались на стену. Аня дала понять матери, что та ни в чем не компетентна: ни в математике, ни в современных реалиях. А личную жизнь вообще отгородила высоким забором. Когда Иветта однажды спросила: «Анечка, ты встречаешься с каким-нибудь мальчиком?» – резко ответила, что у них на курсе три четверти – мальчики. И встречается она с ними ежедневно, на занятиях. Иветта отступилась: никому она не нужна. Свобода и абсолютное душевное одиночество вошли в ее жизнь рука об руку.

В один совсем не прекрасный день Аня привела в квартиру парня и заявила, что он будет жить с ней. Это оказался курсант школы милиции, один из тех, за кого Аня выполняла задания по математике. Иветта, хоть и удивленная выбором дочери, старалась быть с новым членом семьи поласковей. Но он держался так же отчужденно, как и Анна: то ли стеснялся непривычной обстановки, то ли был букой по натуре. На кухню курсант выходил редко, неформальную тещу разговорами не баловал. Однако содержимым ее кастрюль и холодильника не брезговал. В остальном хлопот Иветте не доставлял. Все Анины приказы выполнял беспрекословно: сам стирал белье и даже мыл пол в прихожей. Вечерами Аня запиралась с будущим милиционером в комнате, куда матери ходу не было. Только отдельные стуки, визги и выкрики порой доносились до ушей Иветты. И было неясно: бранятся милые или тешатся.

На работе Иветта тоже была одна. Одна в буквальном смысле слова. Фабрика разваливалась, но агония Не продолжалась. Половина цехов бездействовала. Лаборатория качества оказалась никому не нужной, заказов почти не было и заработка, соответственно, Тоже. Сотрудники увольнялись один задругам: кто по сокращению штатов, кто по собственному желанию. Единый организм постепенно распадался на десятки малых предприятий, объединенных лишь обшей территорией. Сама фабрика стала акционерным обществом, но, кроме вывески, ничего не изменилось. Иветта продолжала исправно ходить в обезлюдевшую лабораторию и проводить никому не нужные испытания кожи. Но се седовласый начальник Бузыкин не сидел на месте. Он где-то бегал, о чем-то договаривался. Его стараниями лаборатория превратилась в маленькую мастерскую по обновлению обуви. Иветта, единственная работница, не считая директора Бузыкина и бухгалтера, сидела в маленькой, без окон комнатке. Изредка заходил кто-то из соседей по зданию, просил поставить новые заклепки или укрепить дырочки для шнурков. Вначале Иветта ожидала перемен, но потом поняла, что мастерская эта – ширма какой-то другой организации. Видимо, ее создали для перекачивания неучтенных денег. Ничегонеделание тяготило Иветту. Она разгадывала кроссворды, читала детективы, но вскоре все ей наскучило. Бездумно смотря в стену, нашептывала какие-то стихотворные строки, приходящие в голову. Но какие стихи могут родиться в комнате без окна?

Эту комнатку Бузыкин выбил у правления нового акционерного общества бесплатно, однако посещал редко. Шеф обитал где-то в просторных кабинетах, вместе с юристами объединенного правления, и мастерской интересовался мало. В основном он общался с бухгалтером, описывающим на бумаге работу малого предприятия. Казалось, весь мир забыл об Иветте. Однако два раза в месяц она исправно получала скромную зарплату.

* * *

Воскресенье выдалось пасмурным. Иветта заметила, что именно на выходные погода непременно портилась: пряталось солнце или моросил дождь. Или погожие дни проходили мимо сознания, ибо пасмурно было у нее на душе? Не удавалось даже пообщаться с внуком: невестка увезла Сашеньку к родным, в глухой хутор на островке Финского залива. Полдня поездом, час на автобусе и до острова катером – двух выходных не хватало, чтобы к ним съездить, дорога съедала все время. Поэтому Иветта решила поехать и ближний пригород – манила сентябрьская природа.