Вальс одиноких

Ух, как она испугалась, ух…

Антон (улыбается). Жора, ты знаешь, ты ушел, меня тут в полицию чуть не упекли.

Джонатан. Кто это?..

Антон. Мне показалось, ваша полицейская машина… Такая крикливая, с мигалками, звездами…

Джонатан. Ну?

Антон. О чем-то меня спросили — я не очень понял… Мне почему-то показалось, они говорили, как будто нельзя стоять там, где я стоял…

Джонатан. Что-что ты сказал — где тебе нельзя стоять?

Антон. Нет, возможно, они имели в виду что-то другое, но мне так показалось, поэтому я не дождался, пошел за тобой следом, ты уж прости…

Джонатан. Ты, брат, все неправильно понял: тут свободная страна. Тут можно стоять, где ты хочешь, и можно дышать — как ты хочешь. Это я тебе говорю: если ты хоть немножко не псих, и ты хочешь стоять на ногах, на руках, на голове, или хочешь сидеть, или ходить — сам подумай, Антошка, мозги есть: какое кому собачье дело? (Заводится все больше.) Ты начинай понимать, что такое свобода! Настоящая свобода! Вот!..

Антон (улыбается). У нас тоже, представь, свободная страна — и тоже можно стоять на голове!

Джонатан. …Не знаешь язык — они все могли говорить наоборот: ходи, милый человек, или стой ты на этом месте, сколько захочешь, потому что теперь ты свободен!.. Или, может, хотели сказать: смотри хорошо, берегись дураков-террористов!.. Ты свободен, поэтому берегись!..

Антон(смеется). Жора, брат, у нас тоже… ты просто давно уехал…

Джонатан. …А ты их не понял! Позвал бы меня, я бы тебе переводил!

Антон. Брат, все такой же, как я тебя узнаю…

Джонатан (не в силах остановиться). …Тут очень свободная страна, понимаешь? Тебе говорят, что свобода! Свободная! Очень свободная!..

Антон (плачет). Я глазам не могу поверить: Жорка, живой, реальный, стоишь, ругаешься… Брат, брат, можно тебя, наконец, обнять?

Джонатан. А ты уже обнимал.

Антон (смеется). Я рисовал себе нашу встречу — однако, не мог представить, что все так будет: схватил ты меня в охапку, не глядя, закинул в машину и помчал куда-то… (Тянется к нему.) Господи Боже, неужели я вижу тебя, и могу разговаривать с тобой — вот так, как будто… Как будто…

Джонатан (чувствуется, также растроган и тоже тянется к старому товарищу). Говори, если тебе хочется, почему нет…

Антон (со слезами). Воистину, чудо, чудо…

Джонатан (тоже смахивает набежавшую слезу). Да ладно, бывает…

Антон. Долгих, как триста, как триста тысяч лет — тридцать лет…

Джонатан. Я сидел, считал — насчитал тридцать один…

Антон. Мой Жорка…

Джонатан. Действительно, чудо, подумай мозгами…

Антон. Ущипни меня, потому что мне все еще кажется — сон… Полное ощущение сна… Действительно — ты, Жора?..

Джонатан. Я это, я, да что, понимаешь…

Антон. А я все равно не верю, не могу…

Джонатан. Да я, я… Да я… Я…

И стоят они, и держатся друг за дружку так — как держатся близкие люди спустя 31 год…

Джонатан. Боялся тебя спросить: ну, как там тетя Луиза? Все там в порядке? Они, я надеюсь, с дядей Степаном тоже приедут? По твоим следам, а?

Антон. Мама умерла.

Джонатан. Мм…

Антон. Давно уже. Скоро шестнадцать лет.

Джонатан. Правильно, значит, боялся… Мм… Земля ей чтоб пухом… Хорошая была женщина.

Антон. Да… Мама…

Джонатан. А дядя Степан? Ты извини, я спрашиваю, как дурак, я же ничего не знаю…

Антон (быстро уводит разговор в другое русло). Папа живой, слава Богу! Они с мамой расстались уже после тебя.

Джонатан. Что, расстались?.. Дядя Степан и тетя Луиза?..

Антон. Да…

Джонатан. Расстались — они — говоришь — расстались… Он — что — расстались?..

Антон молча кивает.

Ты что, брат, не верю… Я до сих пор помню, как весь наш двор восхищался: вот как, оказывается, бывает! Вот что, понимаешь, что делает с людьми настоящая любовь!..

Антон. Да, правда, так оно и было: пока между ними была любовь — было хорошо. А он ушел от нее — она умерла.

Джонатан. Ты меня прямо убил… Ну, прямо убил, как по настоящему…

Антон. Мама сгорела буквально в течение какого-то месяца… Да… не могла без него жить… Не хотела…

Джонатан. Я сейчас вспомнил, Антоха: ты помнишь, мы были клопами, ползали и игрались на полу — а они прямо при нас целовались…

Антон. Ты знаешь, я тоже забыть не могу: когда мы по вечерам выходили гулять в парк — помнишь наш парк? — я шел чуть в стороне от них, а они держались за руки вот так… Про меня забывали. Вот так, брат Жора: как будто боялись потерять друг дружку…

Джонатан. Я помню! Я всю мою жизнь это помню! Так помнил всегда, Антоха, что плакать всегда хотелось!

Антон. Брат, брат… Такой же, такой…