Валтасар

В свою очередь и Балату-шариуцур внимал словам царя поверхностно, вполуха. Выслушивать язычника, погрязшего в самой оскорбительной для Божьего величия форме, создавшего себе кумира и безоглядно уверовавшего в него, не было смысла. Подчиняться до поры до времени — это да! Это было важно, но зачем внимать бессмысленным, лживым откровениям?!

Когда удалось восстановить тишину, настоятель храма Эзиды в Борсиппе от имени всех сильных и знатных в городе и стране выразил царю порицание за оскорбление небесных и подземных покровителей, одаривших Вавилонию силой и царственностью. Этот ущерб царской власти Набонид воспринял спокойно видно, заранее подготовил ответ.

— Пока не закончу восстановление Эхулхула, — заявил он, — пока не установлю там изображение Сина, достойное его небесной царственности, запрещаю праздники и отменяю празднование Нового года.

После чего в подтверждение своих слов ударил посохом об пол.

Быть посему!

С тех пор царь десять лет не появлялся в Вавилоне. Весь этот срок горожане не праздновали воскресения Мардука, его супруга Царпаниту не спускалась за страдающим создателем в царство тьмы. Пылилась в храме ладья Набу. Население страны, домашние животные, злаки и плодовые деревья оказались лишены царственности — благодетельной небесной силы, оплодотворявшей их каждый новый год. Не было радости в городе, не слышны были песнопения и гимны.

Набонид, собрав в Аммане армию из амореев, завоевал Аравию — там, в оазисе Тейма, и поселился. Ждал, когда Вавилон склонится к его ногам, когда жрецы смирятся и вместе со знатными приползут и заплачут — худо нам без твоей, изливающей благо царской руки. Вернись, прославленный и сильный, осени нас царственностью, мы готовы поклониться лучезарному Сину.

И не только отсиживался, но настойчиво и целеустремленно повел борьбу со своими подданными и, прежде всего, с сильными и знатными, сплотившимися вокруг храмов.

Сначала, наряду с возведением храма и башни в Харране, он попытался расколоть оппозицию и принялся возвеличивать города Урук и Ур, чья знать издревле недолюбливала Вавилон, считая его выскочкой. В Уруке он поставил своих людей во главе храма Иштар, потом взялся за исправление ритуала в Уре, городе бога Луны-Сина. Лунное затмение, случившиеся в те дни, царь истолковал как желание Сина иметь земную невесту и, оказалось, что на ее роль лучше других подошла родная дочь Набонида. Не забывал Набонид и о своих материальных интересах, огромное количество земель в Уруке и Уре перешли в его и его приемного сына Валтасара собственность.

Затем царь, расположившийся в далекой Тейме, взялся за Сиппар. По его приказу был раскопан закладной камень. На этом основании Набонид заявил, что восстановленный Навуходоносором сорок лет назад храм бога Солнца-Шамаша, воссоздан неправильно, вопреки старым обычаям.

Через шесть лет та же беда нагрянула и на святилище Солнца-Шамаша в Ларсе. Его восстановил и украсил Навуходоносор, однако, по мнению Набонида и его придворных ученых, — прежний правитель исказил древний облик храма и храмовой башни. Их возвел древний царь-законодатель Хаммураппи — вот тому древнему образцу и должно соответствовать местожительство брата бога Луны.

Так сказал Набонид!

Он и башню в Уре перестроил по древнему шумерскому образцу, якобы найденному царскими слугами на закладном камне.[83] Над городом встал грандиозный семиярусный зиккурат с небольшим святилищем на последней ступени.

* * *

Между тем после поражения Астиага под Пасаргадами положение в Мидии круто изменилось в пользу Кира. В наступившем году племена и царства, ранее безропотно выполнявшие волю правителя Экбатан, начали кучно откалываться от короны. Сначала местные вожди, князья, владетельные знатные тянули с подвозом продовольствия и присылкой воинских подкреплений, затем их дерзость дошла до прямого неповиновения приказам центральной власти.

Зимой Астиаг с удивлением обнаружил, что даже в среде магов зрело решительное недовольство планами Спитама. Непреклонность царского зятя и наследника престола, его фанатичная решимость во что бы то ни стало заткнуть рот несогласным, привести культ к единообразию и далее служить священному огню именно так, как якобы завещал Заратуштра, вызывали ненависть даже в его собственном племени. Дальше больше, выяснилось, что старейшины нескольких кланов, входивших в племя магов, решили тайно умертвить выбранного Астиагом наследника, освободив место у престола более умеренному и вменяемому человеку. Это было как гром с ясного неба. Во время пыток царь непременно допытывался у строптивых заговорщиков — неужели они, кровь от крови мидийцы, люди, осененные светом истинного знания, желают видеть хозяином верхнего замка чужака, ведь иного претендента на трон, кроме порождения тьмы Кира, не было.