Валтасар

Балату кивнул слуге на выход, ведущий на хозяйственный двор. Великан, ни слова не говоря, взял Шуму за шиворот и вынес вон. Прикрыл створку, сам встал у порога. Шума попытался было прошмыгнуть внутрь подсобки, однако великан дал ему пинка, и тот кубарем укатился в темноту. Нур-Син подошел к выходу и приказал.

— Уйди и не подслушивай.

Шума удалился.

Хозяин вернулся к усевшемуся на какой-то ларь иври и спросил.

— Вина, темного пива?

— Не пью, — ответил гость.

Нур-Син многозначительно глянул на великана.

— Верный человек, — ответил Балату. — К тому же немой.

Хозяин устроился напротив гостя.

— Рассказывай, — предложил он.

— Что рассказывать, Нур-Син. Собирайся в дорогу.

— Куда?

— В ставку Кира. Он сейчас стоит в Арба-илу.[84]

— Ты в своем уме, Балату?

— Да, и если бы ты время от времени появлялся в Эсагиле, мне не пришлось бы тащиться через весь город и вытаскивать тебя из постели.

Они помолчали, затем Нур-Син поинтересовался.

— О чем же я должен говорить с Киром?

— О сдаче города?

Нур-Син выпрямился.

— Это приказ царя?!

— Нет, это просьба тех, кто не потерял голову и желает спасти жизни и имущество, а заодно избавиться от сумасброда. Как от большого, так и от малого.

— Ты предлагаешь мне предательство?

— Предать кого? Мерзкого язычника? Ты считаешь это предательством?

Хозяин не ответил. Долго сидел, разглядывал тени на стене. Они подрагивали, порой расплывались.

— Если не царь, кто же взял на себя смелость приказать мне, сыну Набузардана, пожертвовать честью?

— Верховный жрец Эсагилы, его коллеги и многие-многие другие.

— Но если знатные все уже решили, причем, никто словом со мной не обмолвился, зачем я понадобился?

— Держать тебя в неведении распорядился я. Верховный жрец согласился. Я старался оберечь тебя и твою семью от всяких случайностей. Не вышло.

— Что так? — усмехнулся Нур-Син. — Прорицатели указали на меня перстами? Звезды не смогут сдвинуться с места, если вы не втянете меня в преступный сговор?

— Не сговор, Нур-Син, а заговор! — Балату неожиданно рассмеялся. — Не прорицатели указали на тебя, а Кир. Он сообщил нашим людям, что будет разговаривать только с тобой. И договариваться только с тобой. Он тебя знает и верит тебе. Ты польщен?

— Я? О чем ты говоришь, иври! Я был бы польщен, если бы мой царь, которому я присягал, вызвал меня, поверил мне.

— Я не буду доказывать, Нур-Син, что ты не прав. Признать больного человека своим господином способен только подлый трус или вконец разуверившийся человек. К счастью, ты таким не являешься и отдаешь себе отчет, что гибель одного безумца — причем, даже не гибель, а ссылка! является соразмерной платой за сохранения города в целости и сохранности. Учти, только верхушка армии, сплотившаяся вокруг Валтасара, решила сражаться до конца. У них нет выбора, потому что у них нет приличной собственности. Нам же есть что терять…

— Хватит! — прервал его Нур-Син. — Что будет, если я откажусь?

— Ты не можешь отказаться, — Балату развел руками. — Если ты добровольно не дашь согласия, тебя свяжут, запеленуют и в таком виде доставят в Эсагилу, где сейчас собрался практически весь государственный совет. Там тебе объяснят, на каких условиях мы согласны сдать город. Если ты и тогда откажешься, тебя против твоей воли отвезут к Киру. — Хорош посол! — криво усмехнулся Нур-Син. — Ты это всерьез?

— Ты замечал, чтобы я в последнее время позволял себе шутить. Мне грустно, Нур-Син. Меня грызет печаль. Одно спасение — сны. Знал бы ты как сладостно разговаривать с Тем, кто вверху.

— Это он посоветовал тебе применить силу?

— Нет, это предложил настоятель Эсагилы и твой дядя.

— Скажи, Балату, у меня есть выбор?

— У тебя нет выбора, Нур-Син. И это правильно, ибо иначе тебе не спасти семью.

— Когда отправляться?

— Прямо сейчас. Ничего с собой не бери. Поскачете налегке, обходными путями. Набонид с войском стоит возле Описа. Полагает, что Кир будет штурмовать Мидийскую стену в лоб. Помнится, ты писал Набониду о том, что при движении внутрь Малой Азии самое время было ударить в тыл Киру. Тебя послушали?

Нур-Син не ответил. Прикинул и так и этак. Итог был закономерный, и его согласие здесь ничего не решит.

Он поднялся и отправился в спальню переодеваться.

На пути к Эсагиле не удержался и шепотом спросил Балату.

— Скажи, Даниил, почему ты оказался среди заговорщиков?

— Тебе отвечу, — также тихо выговорил Балату. — Ты должен знать. Набонид ненавидит нас, а Кир обещал отпустить нас в Палестину. Дал слово, он неожиданно громко засопел. — А его преемник Валтасар пирует во дворце на золотой и серебряной посуде, взятой из Иеруслимского храма.

Нур-Син отпрянул.

— Он посмел ограбить музей, который собирали Набополасар и Навуходоносор? Этого не может быть, проклятый иври, чтобы царь Вавилона посягнул на собранные там сокровища!

— Это только ты, Нур-Син, считаешь их сокровищами. Они же кощунствуют. Они разграбили собрание диковинок. Извлекли на свет священные трапезы, блюда, седмисвечные светильники, лампады, чаши, лопатки, вилки для вынимания жертвенного мяса, сами жертвенники, на которых рабы жарят мясо для Валтасара.

Его голос дрогнул.