Вальтер Беньямин. Критическая жизнь

Из-за отсутствия надежной связи между Лурдом и внешним миром Беньямин почти ничего не знал о попытках спасти его. Письма и открытки из Института социальных исследований прибыли в Париж уже после его отъезда; некоторые из них пропали, другие дошли до него лишь спустя несколько недель. Беньямин лишь в июле узнал, что Хоркхаймер, потеряв надежду на быстрое получение американской визы, попытался организовать для Беньямина возможность жить и работать на Карибах – сначала речь шла о Санто-Доминго, а затем, когда этот план потерпел фиаско, о том, чтобы Беньямина в качестве сотрудника института взяли профессором в университет Гаваны. Прошло больше двух месяцев, прежде чем Беньямину удалось присоединиться к своим друзьям в Марселе. В начале августа он наконец узнал, что институт достал для него внеквотную визу, дающую ему право на въезд в США, и что консульство в Марселе было своевременно извещено об этом. Итак, эта предпосылка была выполнена, и Беньямин, получив охранное свидетельство, в середине августа отбыл в Марсель. Его сестра Дора осталась в Лурде; ей удалось найти убежище на крестьянской ферме, а в 1941 г. она перебралась в Швейцарию. Когда Беньямин прибыл в Марсель, в этом городе, переполненном беженцами, царила нервозная атмосфера. В консульстве ему выдали не только американскую въездную визу, но и визы для транзита через Испанию и Португалию. Чего ему не удалось получить, так это выездной французской визы. В портах и на пограничных пунктах были вывешены списки немецких евреев и противников режима; вишистская милиция рыскала по лагерям для интернированных, освобождая сторонников нацизма и выдавая гестапо «врагов государства»[475]. Почти через месяц после получения визы, которой Беньямин так долго добивался, он отмечал в письме Альфреду Кону, что «до настоящего момента она не принесла мне какой-либо существенной пользы. Было бы излишним перечислять тебе все мои пошедшие прахом или пересмотренные планы» (GB, 6:481). В число этих планов, возможно, входила и предпринятая вместе с Фрицем Френкелем попытка при помощи взятки проникнуть на торговое судно, переодевшись французскими моряками – несомненно, самыми пожилыми и неопытными моряками в истории торгового судоходства[476]. Кроме того, его имя было внесено в список беженцев, составлявшийся Centre Américain de Secours – организацией, основанной Варианом Фраем для помощи беженцам-антифашистам. Несмотря на все эти усилия, «пребывание» в Марселе превратилось к середине сентября в «ужасающее испытание для нервов»: Беньямина обременяла сильнейшая депрессия (см.: GB, 6:481–482). Однако имеются указания на то, что даже это бедственное состояние дел не могло погасить ни горевшего в нем интеллектуального огня, ни его игривости. Романистка Зома Моргенштерн вспоминала, как они с Беньямином в один из тех дней обедали в Марселе и говорили за обедом о Флобере:

Не успели мы изучить меню и заказать напитки, как Вальтер Беньямин бросил на меня сквозь очки несколько настойчивых взглядов, словно ожидал от меня какой-то обязательной, но уже запоздавшей реплики… Наконец он спросил у меня в некотором возбуждении: «Вы ничего не заметили?» «Мы еще ничего не съели, – сказала я. – Что я должна была заметить?» Он вручил мне меню и застыл в ожидании. Я снова изучила список блюд, но мне ничего не бросилось в глаза. Тут он утратил всякое терпение. «Вы не обратили внимание на название ресторана?» Я взглянула на меню и увидела, что ресторатора зовут Арну, о чем и сообщила Беньямину. «И что, – продолжил он, – эта фамилия вам ни о чем не говорит?» Я почувствовала себя неловко: этот экзамен был мной явно провален. «Вы не помните, кто такая Арну? [Мадам] Арну – так звали возлюбленную Фредерика в «Воспитании чувств»! Лишь после супа он оправился от разочарования, испытанного по моей вине, и само собой, темой нашего разговора за обедом в тот день стал Флобер[477].