Вам хорошо, прекрасная маркиза?

– Здравствуйте, Иван Сергеевич, – чинно поприветствовала я его. – Какое сегодня хорошее зимнее утро!

– Ты что, не выспалась? – опешил Заславский и вышел из машины. – Едешь или нет, я что-то не понял.

А то непонятно, если я стою с чемоданом!

– А-а, у тебя багаж!

Наконец-то, за это время и слепой бы увидел.

– Мишаня, – Заславский обратился к водителю, – погрузи даму в авто! А то я при параде.

С водительского места вылез шкафоподобный бритоголовый парень и с недоумением уставился на мой ободранный, видавший те еще виды чемодан.

– Второго нет, – заметила я ему.

– И слава богу, – хмыкнул Мишаня и играючи кинул мои пожитки в багажник.

– Дочка, – обратился ко мне Заславский, когда я села рядом, – твой драгоценный муж уже ждет тебя в поместье!

Я чуть не подавилась собственным языком, на котором вертелся вопрос, а куда мы, собственно, едем.

– Я знаю, – продолжал играть свою роль Заславский, – как тебе не терпится с ним воссоединиться!

Громила Мишаня кинул заинтересованный взгляд в зеркало заднего вида. Я ему кровожадно так улыбнулась.

– Они так любят друг друга! Очень любят, – сказал Мишане Заславский. – Не могут друг без друга!

Мишаня еще раз заинтересованно посмотрел на меня, но ответной улыбки ждать не стал, быстро отвел глаза. Ну да, я такая, еще и укусить могу.

– Что вы такое говорите, Иван Сергеевич? – прошептала я, толкая Заславского в бок.

– И тут Остапа понесло, – вздохнул он заговорщически.

Кто не знает, фраза вышла из-под пера блестящего дуэта Ильфа и Петрова. Возможно, не дословно, Заславский любил перевирать даже шедевры русской литературы.

– Зови меня папой, – попросил Заславский.

– Зачем?

– Так надо.

– Я соглашалась только на жену!

– Я что, забыл тебе рассказать об операции «Прекрасная маркиза»?

– Первый раз о ней слышу, – прошипела я.

– Между прочим, основное действующее лицо здесь я, маркиз Заславский.

– Почему маркиз?

– Граф как-то слишком вычурно звучит, не находишь?

– Я, честно говоря, вообще смысла во всем происходящем пока не нахожу.

– Это явное упущение с моей стороны, – покачал седой головой актер. – Дочка! Сейчас я попрошу Мишаню остановиться, и ты сделаешь свои дела!

Последние слова он сказал достаточно громко, чтобы водитель их услышал.

– Какие такие дела? – прошептала я.

– Маленькие! – торжественно объявил он. – Так спешила, что в туалет забыла забежать. Вот что делает любовь с человеком. Мишань, ты остановись возле тех кустиков.

– Я вас убью, – пообещала я совершенно искренне и снова толкнула Заславского в бок.

– Ща, – ответил Мишаня, не оборачиваясь. – Как только за город выедем, так и остановлю.

Я не понимала, к чему клонил Заславский.

Догадалась только, когда Мишаня остановил автомобиль на заправочной станции, на отшибе которой впритирку друг к другу стояли две покосившиеся туалетные кабинки. В одну вошел Заславский, в другую я.

– Катерина, – сказал Заславский, сторожевым взором оглядывая окрестности из туалетного окошка в виде сердечка, – ты моя дочь!

– Интересно, от кого?

– Катерина, прошу тебя, не лезь в дебри моих личностных отношений с противоположным полом. Я сам в них путаюсь. Ты же знаешь, путеводной звездой мне всегда служила Ванда.

– Где вы встретили мою маму, Заславский?!

– Твоя мама тут совершенно ни при чем.

– Она меня родила!

– Катерина, не тупи. Времени мало. А я должен тебе объяснить азы, остальное расскажет Давыдов на месте представления. Слушай внимательно: ты моя дочь, я маркиз Заславский. Мы оба из благородного дворянского рода, затерянного на просторах Европы. Я в отличие от тебя еще сохранил остатки благородства. С тобой безжалостно обошлась судьба, ты растеряла навыки хорошего тона.

– Что я растеряла?

В туалетной кабинке нестерпимо воняло. Я уже хотела согласиться на все, лишь бы быстрее отсюда выбраться. Но, как говорится, истина дороже.

– Пользоваться ножом и вилкой за столом умеешь?

– А то, – обиделась я. – Не все же стаканами водку пью.

– Больше этого не делай, Катя. Давыдов нас нанял не для куража, а для поддержания имиджа.

– Он что, больной?! Не мог найти профессионалов?!

– Катерина, я в отличие от тебя профессионал. А ты ему просто понравилась. Он сказал, что в тебе есть непосредственная стервозность, граничащая с дебильностью.

– Что во мне есть?!

Нет, повторять дважды было не нужно, я и так все прекрасно слышала. И я обиделась. Заперлась в кабинке и категорически отказалась из нее выходить. Разумеется, я осознавала, что выбрала неприемлемую для истинной леди форму протеста, но другую просто придумать не смогла.

Мишаня, заправивший своего «мерина» топливом, застал Заславского бегающим возле туалетов.

– Катерина, – твердил мой мнимый папаша, – давай, давай! Сделай это, и сразу почувствуешь облегчение!

– Скоро? – поинтересовался амбал.