Вам меня не испугать

Назад, в реальный мир.

Реджи откинулась на спинку стула. Скоро все закончится. Осталось лишь убедить полицейских, чтобы они проверили Стю и обыскали его яхту. Может быть, именно там он и держит Тару.

Реджи убрала в сумку полицейское досье Веры и записку Тары. На самом дне лежал лебедь Джорджа.

Джордж. Ее отец. К этому еще надо будет привыкнуть, но в глубине души Реджи знала, что это правда. Она чувствовала это как часть его личности внутри себя – логичную, практическую часть. Реджи понимала генетическое происхождение своей любви к порядку, к планам и чертежам, к умению видеть красоту и огромные возможности в обычном куске дерева.

Реджи достала из сумки деревянную утку и провела пальцами по резным перьям.

«Это гадкий утенок. Всю свою жизнь он сравнивает себя с другими, считает себя отверженным, а потом вырастает и понимает, что на самом деле он – прекрасный лебедь».

Это была не только история ее матери, но и ее собственная история, не так ли?

Реджи повернула птицу в руке, разглядывая искусно вырезанные перекрестные желобки на перьях. Она представила Джорджа, склонившегося над верстаком с резцом в руке и кропотливо выводившего каждую деталь.

Но там, в центре лебединой груди, прямо над несуществующим деревянным сердцем, находилось нечто чужеродное.

Не перья и не инициалы, оставленные мастером.

Нет. Там, скрытое в узорных линиях, находилось тайное послание. Предупреждение. Признание.

Крошечный резной трезубец.

– Вот дерьмо! – сдавленно прошептала Реджи. Мощный прилив адреналина хлестнул по ее нервам, как сотня чашек эспрессо, все чувства обострились до предела.

Дрожащими пальцами Реджи провела по трезубцу. Мысли взрывались у нее в голове, но одна четкая и ясная команда заглушала все остальное.

«Беги! Немедленно убирайся отсюда!»

– Ты готова?

Реджи вздрогнула. Джордж стоял прямо за ней, в дверном проеме, с улыбкой на лице. Его взгляд остановился на лебеде, которого Реджи держала в руке, и улыбка изменилась, хотя почти незаметно.

– Само собой! – чересчур бодрым тоном отозвалась Реджи. Проклятие, нужно контролировать свои чувства. – Помнишь его? – спросила она и протянула лебедя, не желая навлекать подозрения. – По-моему, однажды ты подарил его маме. Недавно я нашла его в своем шкафу в «Желании Моники». Он очень красивый.

Она постаралась сказать это как можно ровнее и положила лебедя в свою сумку. Джордж кивнул, внимательно глядя на Реджи.

– Поедем в моем автомобиле, – спокойно сказал он.

– Я могу ехать за тобой, – предложила Реджи, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Джордж вынул из кармана ключи и открыл переднюю дверь.

– Ну, нет, – сказал он. – Я настаиваю.

Часть III

Отрывок из книги Марты С. Пэкетт «Руки Нептуна: подлинная история нераскрытых убийств в Брайтон-Фоллс»

«Думаю, что до этих убийств мы во многих отношениях жили в эпоху невинности, – говорит преподобный Хиггинс из Первой конгрегационалистской церкви Брайтон-Фоллс. – Мы считали, что здесь не может случиться ничего дурного. Нептун что-то отнял у нас, помимо жизни этих несчастных женщин. Он отнял наше ощущение безопасности и показал нам истинный лик зла. Трудно представить, как можно вернуться к прежнему порядку вещей. Я не думаю, что Брайтон-Фоллс или кто-либо из его жителей остался таким же, как раньше».

23 октября 2010 года. Брайтон-Фоллс, штат Коннектикут

Джордж насвистывал, обеими руками плотно обхватив рулевое колесо. Реджи изучала его руки – маленькие, даже изящные, с аккуратно подстриженными ногтями. Они выглядели гладкими, почти безволосыми, и Реджи была уверена, что они мягкие на ощупь. Она всегда представляла руки Нептуна более крупными и грубыми. Это же были руки художника или хирурга, и то обстоятельство, что они выглядели совершенно безобидными, глубоко беспокоило ее.

Она до сих пор не могла оправиться от потрясения. Джордж, помогавший ей учить алгебру и учивший кататься на велосипеде; кроткий маленький Джордж с лицом Дядюшки Мыши – он был Нептуном. Это казалось совершенно невозможным.

Реджи заставила себя повторять слова снова и снова, чтобы они дошли до ее сознания:

«Джордж – мой отец».

«Джордж – это Нептун».

«Нептун – мой отец».

Она мысленно вернулась к своей астрологической карте, к крошечному голубому трезубцу в двенадцатом доме, кусочку Нептуна, запрятанному глубоко внутри нее, который навевал кошмары и художественные видения. Теперь она понимала, что это было нечто большее, гораздо большее: половина ее ДНК, строительных кирпичиков ее личности, исходила от него.

Она изучала профиль Джорджа, подмечая черты фамильного сходства. Правда ли, что у нее такой же лоб, как у него, и его подбородок?