Вам меня не испугать

Она встала и слезящимися глазами осмотрела ванную. Зеркало медицинского шкафчика было разбито, раковина полна больших серебристых осколков. Семь лет неудач для какого-нибудь бедного ублюдка. Душевая занавеска, грубо содранная с палки, лежала в ванне с пятнами плесени. На полу были разбросаны косметические принадлежности Веры: тушь для ресниц, румяна, тюбики губной помады. Реджи взяла пудреницу, открыла ее и вдохнула сладковатый тальковый запах, потом посмотрела на свое отражение в круглом зеркальце.

– Где ты? – спросила Реджи. – Что ты здесь делала?

Нет ответа. Только отражение девочки с короткими волосами и правым ухом, которое было немного бледнее, чем левое.

Она захлопнула пудреницу, распахнула разбитую дверцу шкафчика и заглянула внутрь. На полках не осталось ничего, кроме баночки аспирина и английской булавки. Реджи взяла булавку, раскрыла ее и прикоснулась острием к большому пальцу. Тут она заметила скомканное полотенце на краю ванны. Вглядевшись пристальнее, Реджи увидела расплывчатые красно-коричневые пятна.

Кровь.

Ее матери? Нептуна? Кого-то еще?

У Реджи заурчало в желудке. Не глядя, она воткнула кончик булавки в кожу большого пальца. Потом вытащила и снова воткнула.

– Редж? – окликнул Чарли. – Ты там что-то нашла?

– Ничего, – ответила Реджи, закрыла булавку и спрятала в карман.

Реджи вернулась в другую комнату, которая представляла собой спальню с крохотной кухонной нишей. Сид курил сигарету. Чарли открыл дверь миниатюрного холодильника и обнаружил внутри лишь два сморщенных лайма. В раковине стояли два немытых бокала. Тарелки были убраны в буфетный шкафчик, украшенный контактной светочувствительной бумагой с пестрым узором в духе 1970-х годов. Все тарелки были разными. Реджи узнала одну, взятую из дома: цвета слоновой кости, с изящными завитками зеленого плюща по краям.

– Телефон был вырван из стены, – сказала Тара, державшая в руке оторванные провода. Она была на взводе, возбужденная как никогда, и Реджи почти ненавидела ее за это.

Реджи подошла посмотреть на телефон. Он стоял на маленькой прикроватной тумбочке рядом с полной пепельницей. Все окурки принадлежали Вере: сигареты «Винстон» со следами красной помады на фильтре. Реджи выдвинула нижний ящик и обнаружила телефонный справочник, пачку презервативов и кусочек бумаги, исписанный почерком ее матери. Она засунула презервативы обратно, прежде чем Тара увидела их, и взяла бумажку.

На ней было написано только два слова: «Второй шанс». Слова были обведены кружком.

Значит, Вера надеялась на второй шанс в своей жизни. Она думала, что этот тип подарит ей такую возможность?

«Будем вести нормальную, спокойную жизнь».

Реджи смотрела на бумажку и думала о том, какой жестокой бывает надежда. Она прижала к бумаге большой палец и оставила слабый кровавый отпечаток.

– Что за чертовщина здесь приключилась? – поинтересовался Сид и раздавил свой окурок в пепельнице Веры.

– Не знаю, – ответила Реджи и сунула бумажную полоску в карман рядом с английской булавкой. – Но это выглядит очень плохо.

Она решила не говорить им о полотенце с пятнами крови. Ради всего святого, Тара могла взять его, обнюхать, поднести к сердцу и впасть в транс.

– Для начала я не понимаю, что она здесь делала, – сказала Тара. – У нее ведь был свой дом, верно? И всевозможные интересные знакомые из театра, у которых тоже есть свое жилье. Зачем приезжать в эту лачугу?

– Поди догадайся, – сказал Чарли, пинавший пустые бутылки, разбросанные по полу.

– Может, ей нужно было иметь место, которое бы принадлежало ей одной, понимаете? – предположила Тара. – Место, куда она могла бы приехать и собраться с мыслями.

– Фуфло, – сказал Сид и глубоко засунул руки в карманы джинсов. – Это не такое место, где собираются с мыслями, верно? Думаю, тут она встречалась с мужиками. Может, пробовала стрясти с них кое-какие деньжата.

– Что? – спросил Чарли. – Ты говоришь так, словно она…

– Моя мать – актриса, – выкрикнула Реджи, готовая на все, лишь бы он не произнес последнее слово. Если он не скажет его вслух, оно останется неправдой. А это не могло быть правдой.

Они стояли в молчании, не двигаясь и даже не глядя друг на друга. Потом Тара начала медленно обходить комнату с закрытыми глазами, раскинув руки в стороны. Она выглядела как ребенок, играющий в «прицепи хвост ослу»[23].

– Вот здесь он схватил ее, – объявила Тара. – Думаю, это случилось прямо здесь. – Она изобразила пальцами беспощадный захват, замерев в центре комнаты.

Чарли фыркнул.

– Мне больше кажется, что здесь кто-то что-то искал. Разнес все вокруг, пока старался найти. И с каждой секундой становился все более буйным.

– А я по-прежнему думаю, что это были копы, – сказал Сид.

– Ничего подобного, – возразил Чарли. – Они бы отнеслись к этой комнате как к месту преступления и действовали бы очень осторожно. Возможно, кто-то устроил разгром после их ухода. Или они обнаружили комнату в таком состоянии. Мы все равно не узнаем. Я лишь уверен, что мой отец и другие копы не сделали бы ничего подобного.