Вам очень идёт

Отец ходил по площади и, не переставая, жевал. Как гусеница, он поедал один салатный лист за другим и не мог успокоиться. Столы со стульями давно убрали, еду (зелень) поделили, гости разошлись. Площадь опустела. И только он один курсировал по ней, как заводной паровозик, пыхтел и бросал в топку новые листы салата.

Его единственная дочка… кого она выберет?.. Найдёт. И что с ней?.. С ней всё в порядке? Надеюсь, что да…

Мысли роились, жужжали, не хотели покидать головы. И размножались с огромной скоростью.

Он никогда так не волновался. А ведь он считал себя уравновешенным человеком. Столько раз говорил с друзьями об этом обычае, рассуждал. Рассуждать просто.

Теперь он начал бормотать что-то бессвязное. Ногти он пока себе не кусал.

Неизвестно, дошло бы до этого – наверное, дошло бы, – но, когда голова отца готова была взорваться, ветви с тихим шорохом раздвинулись, и он увидел…

– Стефани!

Он бросился вперёд. Но замер. Перед ним была не Стефани. Нет, это какая-то другая, незнакомая и очень красивая девушка. Темноволосая, в облегающем платье. Правда, худая, как полвилки.

Отец перестал жевать. Он рассматривал худенькую красавицу: вначале с недоверием, потом с интересом и, наконец, не спеша, с удовольствием. Его не беспокоило, кто она, откуда она такая взялась. Мужскую рациональность победило более древнее мужское начало.

Черноволосая красотка улыбнулась.

Он улыбнулся ей.

Зашуршали ветки, и рядом с девушкой появился ещё один человек. Парень. Невысокий, крепкий, светлые волосы, небольшие глаза. Он улыбнулся. Не шибко ровные зубы.

И что она в нём нашла?

Отец уже забыл о дочери. Всё его внимание переключилось на прелестную незнакомку.

Тем временем за его спиной собрались люди. Они ничего не делали, только пялились во все глаза на странную парочку. На стройную девушку и мускулистого парня.

Лицо которого почему-то казалось знакомым. Отец не стал забивать себе голову: очень уж ему хотелось познакомиться с девушкой.

Он засеменил к ней. Протянул жилистую руку.

– Рад приветствовать вас, сударыня.

Ручка-спичечка с крашеными ногтями сжала ладонь отца, с удивительной силой.

Брови отца взметнулись вверх.

Дрог улыбнулся ему и сказал:

– Здравствуйте. Я хочу попросить руки вашей дочери.

Странный голос… Эмоции, вроде, есть, но какие-то они не такие. И не все на своих местах.

Только сейчас до него дошло.

– Дочки? Вы? Но это… вряд ли… Да и, знаете ли, её нет… Она… Может, вы подождёте?

– Я тут, пап, – сказал мелодичный мужской голос.

Но отец обратил внимание не на него. Он услышал хорошо знакомые нотки. Прошло шестнадцать лет, и он бы не спутал их ни с какими другими.

Отец медленно повернул голову. Отец посмотрел на белобрысого юношу. Отец вгляделся в его лицо. Эти черты… нос, губы, глаза… Отец раскрыл рот.

Собравшиеся за его спиной люди зашептались, заговорили, загомонили.

А Стефани стояла перед ним с обновлённым, мужественным лицом. Лицом, на котором хорошо смотрелись и не очень большие глаза, и не особо пухлые губы. И кривоватые зубы не портили общей картины. Мужчину украшают шрамы – что уж говорить о зубах.

– Дорогой, – сказал Дрог, – почему он так взволновался? Я всё правильно сказал? Я попросил твоей руки.

– Ты всё сделала верно.

Парень наклонился и поцеловал девушку. Потом повернулся к отцу.

– Спасибо, пап. Это замечательный обычай! Если бы не он… если бы не ты… я бы никогда не нашёл её!

Девушка провела по белым волосам парня. Они снова поцеловались. Он взял её под ручку, и они прошли мимо отца. Тот всё ещё протягивал руку кому-то невидимому.

– Мы погуляем, пап. Я покажу ей деревню. Ладно?

– Л…

Тесно прижавшись друг к другу, влюблённые шагали по улице. Приземистые домики обступали их слева и справа. Парочка немного не вписывалась в окружение, но это не страшно. В конце концов, не пора ли разбавить эту муторную, однообразную жизнь чем-то новым?

Но отец думал не об этом.

«Какой здоровяк… Наказать такого? Запереть в комнате? Нет, мне никогда не сладить с этим парнем!»

Вот о чём он думал.