Вам помогут святые покровители брака и семьи Петр и Феврония

Разумеется, далеко не каждая семейная пара способна принять монашество в том возрасте, когда супружеские отношения уже невозможны. История знает всего несколько таких примеров, самые известные из которых – Кирилл и Мария Радонежские, Петр и Феврония Муромские. Да это и необязательно. Главное – сохранить до конца жизни ту самую новизну первого дня, когда человек каждый день предстает с новой красотой, новой глубиной, новой значительностью. Такое видение может длиться годами, может продолжаться всю жизнь. Но порой, по прошествии какого-то времени, это видение тускнеет (как бывает, когда солнце отойдет от окна и вдруг сияние этого окна тускнеет). И вот в этот момент вступает вера. Вера вот в каком смысле: вера как уверенность, что то, что было когда-то увидено, а теперь стало невидимым – достоверно, несомненно. Такой верой мы все живем, более или менее. Бывают моменты особенных встреч, глубоких, волнующих; потом мы возвращаемся к обычной жизни: но снова оказавшись лицом к лицу с человеком, связанным с этим переживанием, мы знаем, что видимое нами – не весь человек; что в нем есть такая глубина, которую мы теперь больше не можем прозреть. И мы относимся к этому человеку по-новому. Не может быть истинных, подлинных взаимных отношений, если нет между мужем и женой, между невестой и женихом взаимной веры, то есть, с одной стороны, настоящего доверия, с другой стороны, верности. Это очень важно, и это раскрывается особенно ясно в службе Венчания, когда читается молитва, где упоминается блудный сын. Он ушел из отчего дома, прожил блудную, некрасивую жизнь, раскаялся под давлением обстоятельств и вернулся домой. И что же случилось? – Отец его встречает, он к нему бежит навстречу, его обнимает, целует, и когда сын говорит отцу: “Я согрешил против неба и перед тобой, я недостоин называться твоим сыном…” — отец ему не дает сказать последних слов, которые были приготовлены кающимся сыном на пути. Он хотел сказать: “Прими меня хоть как одного из твоих работников…” — отец не дает ему этого сказать, потому что недостойным сыном он может быть, но не может быть ничем меньшим, чем сыном. А дальше отец не спрашивает ни о чем; ему достаточно того, что сын вернулся домой. Он его не спрашивает, кается ли тот, жалеет ли, стыдится ли своего прошлого, не спрашивает его, готов ли он измениться; ему достаточно, что сын вернулся, для того, чтобы верить в него до конца.

...