Вам поручено умереть

Громкий вскрик, и человек упал лицом вниз с таким стуком, что Гуров невольно испугался за целостность костей, особенно костей головы. Эх, пропадай костюм, с горечью подумал он и, не выпуская ногу, перекатился через голову, надежно оседлав тело лежавшего на полу мужчины. Самое время было расставлять точки над «i».

– Лежать! Полиция! – рявкнул Лев в самое ухо задержанному и для острастки ткнул стволом пистолета в район мозжечка. – Пристрелю!

– Вы чего… Спятили, что ли… Какая стрельба, я же не преступник!

– Руки за спину! Живо!

Осипов болезненно закряхтел, видимо, он сильно ушибся во время падения, и завел одну, а потом и вторую руку за спину. Гуров привычным движением защелкнул на его запястьях наручники. Теперь можно было вызывать подмогу. Он вытащил телефон и снова набрал номер майора Шалова:

– Где твоя кавалерия, Глеб Сергеевич? Я взял его.

– На месте, Лев Иванович. Десять минут назад отзвонились, что ждут приказа.

– Пусть заходят на территорию. Охранник в курсе, только пусть представятся полицией, а то он очень недоверчивый. Я на третьем этаже. Скажите, чтобы прихватили с собой фонарь, осмотреться внутри надо.

Через пять минут затопали ноги, забегали по лестничным пролетам лучи сильных фонарей. В комнату, где Гуров все еще сидел на Осипове, ввалились сразу трое оперативников. Лев узнал Борисова и Малкина. Кажется, майор Шалов определил молодых оперативников в штатные помощники полковнику из министерства.

– Осмотрите тут все до сантиметра, – приказал он, вставая на ноги. – Этого человека обыскать очень тщательно и отвести в соседнюю комнату под надежную охрану.

Появились еще двое офицеров в форме, представившиеся участковыми уполномоченными. Гуров распределил обязанности, и началась кропотливая работа. Однако, кроме порвавшегося пакета с символикой сети магазинов «Пятерочка» и валявшегося на полу бинокля с футляром, в комнате ничего обнаружить не удалось. Лев приложил бинокль к глазам и покачал головой. Мощная штука… Затем поднес бинокль ближе к фонарю и прочитал «STURMAN ATAKER 7–18х42».

– Ну-ка, парни, давайте сюда этого шпиона, – приказал он, рассматривая окна жилого дома напротив.

Собственно, смотреть отсюда было абсолютно не на что, в поле зрения был лишь дом. Это и наводило на мысль, что Осипов за кем-то следил. Огромное облегчение вызывал тот факт, что Осипов не оказался киллером и не было никакого огнестрельного оружия и жертвы. Интуиция подсказывала Гурову, что жертва тут была несколько иного рода. За спиной послышались шаги, ворчание и звуки сильных тычков в спину. Он обернулся и посмотрел в хмурое лицо водителя. Осипов чувствовал себя явно «не в своей тарелке».

– Так, – смерил его насмешливым взглядом Лев, – или ты отвечаешь мне на несколько вопросов, в том числе и неудобных, но отвечаешь честно. Или мы продолжаем разговор в ином месте и в ином тоне.

– За что меня задержали? – попытался говорить уверенным тоном Осипов. – Я ничего не нарушил и преступлений никаких не совершал…

– Тихо, тихо! – осадил его Лев. – Ты тут невинность не разыгрывай, зеленоват еще для такого! Проникновение на охраняемый объект. Это раз. Только по подозрению в кражах с аналогичных объектов тебя можно взять за шиворот и трое суток продержать в изоляторе временного содержания. Хочешь попробовать, что такое камера ИВС и какой там контингент? Могу устроить по блату. Если хамить не перестанешь, а начнешь вежливо отвечать на мои вопросы. Можно тебя туда же запереть и по подозрению в педофилии. На кого тут в такое позднее время в бинокль пялился? Причем в такое время, когда люди раздеваются и спать ложатся? На девочек, на мальчиков?

– Кстати, – хохотнул за спиной Вадик Борисов, – в камерах изоляторов тоже с большим интересом относятся к педофилам, насильникам и гомосекам. Обещаем, что там тебе будет весело. Ну, отвечай полковнику из Главка!

Снова последовал тычок в спину Осипова. Гуров открыл было рот, чтобы сделать старшему лейтенанту замечание, но почувствовал, что тычок оказался полезным. Последней каплей. Осипов вдруг сорвался! Только что он был угрюм, замкнут, а сейчас лицо его раскраснелось, глаза запылали негодованием и страхом. И даже руки начали суетливо сжиматься в кулаки, шарить по карманам и ощупывать свою одежду.

– Какая педофилия, что вы на меня наговариваете? Что вы меня пугаете? Женщина там, понимаете! Женщина! Какие, к черту, мальчики! Девочки…

– Уже лучше, – похвалил Гуров. – Показывай окно. На какую женщину любоваться ты сюда приехал?

– Вон, – снова став вялым, кивнул в сторону жилого дома Осипов, – третий этаж… Шестое окно слева.