Вам повторить? (СИ)

— О, я знаю, — выдохнул тренер очередной клубок дыма. — Когда моя жена умерла, все мне говорили: «давай, летай, сосредоточь все свои силы на спорте, это всегда то, что нужно!», но правда в том, что это никогда не помогает. У тебя не хватает сил даже для того, чтобы встать с дивана. А ты, сынок, просто устал. Тебе нужен перерыв.

— Я не знаю, от чего брать перерыв, мистер Кингл, — покачал головой Малфой, понимая, что даже он сам не может себе помочь. — Если вся жизнь чувствуется как фальшивка, то, видимо, это где-то внутри, и нужно успокоиться и перестать ныть.

Драко встал с лавки, забрасывая в сумку бутылку из-под воды и тренировочные перчатки, намереваясь уйти, хорошо выспаться и во что бы то не стало завтра взять себя в руки.

— Для начала будет достаточно того, если ты перестанешь себе врать, — сказал тренер. — А если все вокруг кажется фальшивкой, попробуй найти что-то настоящее. И тогда, возможно, ловить упрямый мячик на безлюдном поле перестанет быть единственным спасением.

Малфой кивнул, убираясь со стадиона. Эти слова вертелись у него в голове весь следующий вечер и, вернувшись домой, он упал на просторную постель и позвал эльфийку.

— Тинки, ты готовила спальню миссис Малфой? — спросил Драко, смотря в потолок.

— Не до конца, Хозяин, она ведь может не пригодиться, и вы не поручали… — лепетала Тинки.

Драко закрыл глаза и, вздохнув, приказал эльфийке приготовить ее до свадьбы. Потому что признался себе, что Астория с ним спать не будет — ему слишком нравилось быть одному. И маленькая правда, кажется, столкнула небольшой булыжник у него с груди. Там еще оставалась таких гора, по ощущениям, но это было уже хоть какое-то начало.

***

— Скорпи, время вставать! Твоя обязанность кормить Живоглота, он сейчас помрет от голода! — прокричала Гермиона с кухни, просматривая почту, которую только что принесли совы.

Это был, конечно, ее прокол, что Скорпиус сейчас кутался в одеяло и даже слышать не хотел о подъеме. Вчера они вдоволь нарисовались вечером на одном холсте, который еще пока сох в гостиной и ждал своего времени, чтобы пристроиться на одной из стен, а потом слишком увлеклись просмотром «Бэмби». В итоге, она уснула раньше сына и проснулась лишь ночью, когда мальчик, добравшись до ее волшебной палочки, чуть не снес фундамент дома. Она подоспела вовремя, и ограничились только взрывом шкафа. Один Бог знает, что там подумали соседи.

— Скорпиус, разве ты не хочешь снова увидеть тетю Джинни и печь с ней пироги? — Гермиона пыталась отобрать у него одеяло.

— Хочу спать, — бормотал малый, открыв лишь один глаз.

Гермиона взлохматила его платиновые волосы и, смотря на него в лучах уже взошедшего солнца, еще раз подумала о том, как же сильно он похож на своего отца.

— Нет, даже не думай, — мать встала и расшторила окна еще сильнее. — Когда я приду из ванной, хочу, чтобы ты уже начал переодеваться. А потом пойдешь чистить зубы.

Девушка схватила халат, подаренный ей мамой, который, по ее мнению, был слишком красивым, чтобы носить его в повседневной жизни, и слишком коротким, чтобы он считался удобным. Однако в жаркую погоду это была единственная вещь, которую она могла на себя накинуть без страха свариться заживо, как было бы в ее любимом махровом халате, из которого Гермиона не вылезала зимой.

Выйдя из душа, девушка отметила, что нужно купить тюбик детской зубной пасты, потому что Скорпиус не перестает жаловаться на вкус ментоловой. Гермиона смыла маску для лица и, замотав мокрые волосы в полотенце, вышла из душа. Она решила, что сделает легкий макияж уже после завтрака, потому что ее терзали огромные сомнения по поводу того, что Скорпиус хотя бы на шаг продвинулся в своей миссии под названием «встать с кровати».

Открыв дверь, Гермиона краем глаза заметила мужской силуэт, и от мгновенного страха у нее внутри все сжалось. Но потом она заметила знакомый цвет волос и уж слишком расслабленную одежду для него.

— Мерлин, Малфой! — воскликнула Гермиона, приложив руку к груди. — Ты до смерти меня напугал!

Девушка опустила палочку, которая за эту секунду успела стать мокрой. Наверное, это, все же, последствия войны — постоянно ждать нападения, а рассказы сына о возможном будущем только сдирали корку с незажившей раны.

Он стоял, облокотившись о стену в гостиной, а Скорпиус что-то увлеченно щебетал.

— Потрясно выглядишь, Грейнджер, — усмехнулся Драко, смотря на полотенце на ее голове.

— Сколько еще раз тебе повторить, что ты не можешь приходить сюда каждый раз, когда тебе это взбредет в голову, — произнесла она, начиная злиться.

— Мам, я показывал папе картину, которую мы вчера нарисовали, — гордо сказал сын, пытаясь поднять огромный холст.

— Не трогай, — прервала его попытки Гермиона, перекладывая палочку в другую руку и взмахом, поднося картину поближе.

— Ходишь в душ с палочкой? Паранойя? — его слова сочились издевкой, и это было немыслимо, потому что он стоял посреди ее гостиной в восемь утра, когда его никто не приглашал.