Вам решать, комиссар!

— Не ошибаетесь, — подтвердил Михельсдорф. — Кажется, у вас по этой части уже есть опыт.

— Больший, чем вы полагаете, и отнюдь не из приятных. — Михельсдорф представился, юноша тоже назвал свою фамилию — Циммерман. Михельсдорфу это ничего не говорило: только в Мюнхене с такой фамилией числится две тысячи восемьсот шестьдесят человек.

— Знаете вы некую Хелен Фоглер? — спросил Михельсдорф.

— Знаю-знаю. — Казалось, юного Циммермана это развеселило. — Что, адресок дать?

— Советую не обращать нашу беседу в шутку, — предупредил инспектор. — Я здесь официально, по делам следствия.

— Но я-то ни при чем? — небрежно и агрессивно бросил молодой человек. — Насколько я понимаю, я не подозреваемый и не свидетель и вообще не чувствую за собой никакой вины. Вы в лучшем случае можете просить меня сообщить вам интересующую вас информацию. А я могу ее вам дать — но исключительно добровольно.

— Вы, судя по всему, неплохо разбираетесь в работе полиции. — Михельсдорф вдохнул поглубже, чтобы сдержать себя, и продолжал: — Тогда что ж, поделитесь информацией о Хелен Фоглер.

— Ее тут знает почти каждый. Она весьма популярна.

— И вы с ней…

— Ну и что, разве это наказуемо?

— И как вы ее отблагодарили?

— Вы имеете в виду оплату известных услуг? Ну, это как водится. Ведь за катание на машине надо платить — за бензин, за износ, а иногда и за чистку. И здесь то же самое. Прежде чем приступить к делу, нужно заплатить за ужин и за выпивку. Да и за номер в отеле… Глядишь, двухсот марок как не бывало. По сравнению с этим у Хелен запросы гораздо скромнее.

— Премного благодарен за исчерпывающую информацию, — в тон ему ответил Михельсдорф. — Приму ее к сведению. Но у меня еще не меньше дюжины фамилий клиентов Хелен Фоглер. Надеюсь, от них я узнаю больше.

— Не сомневаюсь, засранцев хватает всегда и везде, — отрезал Циммерман-младший.

* * *

Из рапорта инспектора Кребса, начальника отдела полиции нравов:

«Инспектор Михельсдорф действовал в полном соответствии с предписаниями закона, и его поступки полностью соответствовали искомой цели. Он собирался доказать Хелен Фоглер, что ее образ жизни можно с точки зрения закона классифицировать как проституцию. Для этого необходимо иметь доказательства «регулярно вознаграждаемых половых отношений». Это весьма скользкая вещь. При желании в ней можно уличить немало дам из так называемого приличного общества. Но вот решающий момент — если Фоглер сама требовала оплату, да еще вперед.

Я убежден, Михельсдорф не собирался заносить Фоглер в реестр профессиональных проституток. Но ему нужно было припереть ее к стене, чтобы получить информацию о человеке, напавшем на нее».

* * *

— Вижу, вам не хочется продолжать разговор. Но это ничего, у нас в полиции нравов нервы крепкие, — заметил Михельсдорф.

— Это я слишком хорошо знаю, — подтвердил Циммерман-младший.

— Прошу уточнить ваши данные. Имя, фамилия, дата и место рождения, адрес, род занятий…

— Может, вам еще сообщить род занятий моего отца? — довольно ухмыльнулся юноша.

— Хорошо, и кто же ваш отец?

— Старший комиссар криминальной полиции.

Инспектор Михельсдорф взглянул на него с нескрываемым удивлением. Допрашивать сына знаменитого криминалиста — такое с ним за двадцать лет службы случилось впервые.

Глава VI

Цепная реакция

1. Из телефонного разговора директора Тириша с банкиром Шрейфогелем:

Тириш: У меня для вас не слишком утешительные известия. В завтрашнем номере «Мюнхенских вечерних вестей» выйдут две статьи о спекуляциях земельными участками…

Шрейфогель: И что вы предприняли?

Тириш: Все, что было в наших силах. Пригрозили подать на них жалобу, попытались добиться судебного запрета публикации материалов до решения вопроса их принадлежности, направили к ним нашего поверенного в делах и пытались договориться. Но Вардайнер был непреклонен.

Шрейфогель: Вашими рассказами я сыт по горло. Вы ничего не добились, не сумели даже остановить эти статьи, значит, нарушили наш уговор. Жаль, очень жаль. Придется обратиться к другим. Премного благодарен, герр Тириш!

Едва повесив трубку, Шрейфогель набрал номер своего приятеля, банкира Борнекампа из Кёльна. Бернгард Магнус Борнекамп был президентом банковского дома, влиявшего на жизнь всей Федеративной Республики. Его вес в экономике и финансовые возможности едва ли не превышали возможности государства.

2. Из телефонного разговора директора банкира Шрейфогеля с банкиром Борнекампом:

Шрейфогель: Могу я обратиться с просьбой? Срочно нужна помощь.

Борнекамп: Разумеется, о чем речь?