Вам - задание

Купрейчик чуть ли не бегом направился к себе, где сразу же взялся за письмо. Писал долго, но когда окончил, то понял, что не написал даже половины того, что хотел. Постоял в раздумье и решил, что вечером напишет второе письмо. Сложил письмо в треугольник, протянул старшине и приказал немедленно отправить.

Все разведчики во взводе знали, что у командира нашлась жена. Бойцы радовались за Алексея, особенно «старички», которым были известны его переживания и неожиданные встречи с женой.

Гончар ответил «есть!», но прежде чем уйти, сказал:

— Командир, вас капитан Мухин спрашивал. В полк прибыло пополнение, он хочет с вами и нам людей подобрать.

Алексей, поправив на ремне кобуру с трофейным «вальтером», направился к Мухину.

Такая поспешность была вызвана тем, что в ходе последних боев взвод потерял почти половину людей, и Купрейчик уже давно требовал пополнения. И вот оно прибыло, теперь надо спешить, чтобы первому отобрать поопытнее солдат.

Вскоре Купрейчик и Мухин были в нескольких шагах от бойцов, стоявших на поляне в две шеренги. Шел небольшой дождь. Было сыро и прохладно. Бойцы, которые недавно совершили по раскисшей дороге многокилометровый марш, были грязными и угрюмо молчали.

Купрейчик молча рассматривал их. В основном молодые, недавно призванные, в неразношенных ботинках и новеньком обмундировании.

Но были здесь и фронтовики, прибывшие из госпиталей. Их можно было сразу же определить по поношенной, выгоревшей на солнце, по ладно сидевшей форме.

Невдалеке стояла группа офицеров. Это были представители батальонов и служб полка. Но было уж так заведено: первым отбирает себе пополнение разведка, а все другие — после.

Купрейчик не торопясь прошел мимо строя, повернулся и вернулся на середину:

— Кто ранее служил в разведке, три шага вперед!

Из второй шеренги вышел лет двадцати пяти боец. Он четко и громко доложил:

— Сержант Рожнов, прибыл после ранения из госпиталя.

Среднего роста, крепко сбитый, с прямым смелым взглядом черных глаз. Много раз стиранная и штопанная гимнастерка сидела ладно, на ногах невесть как добытые яловые сапоги. На груди — медаль «За отвагу».

«Чувствуется свой браток», — подумал одобрительно Купрейчик и обратился к строю:

— Кто еще служил в разведке?

Люди молчали. Тогда старший лейтенант задал новый вопрос:

— Кто хочет служить в разведке, три шага вперед!

Шеренги не шелохнулись.

— Что, нет желающих? Страшно? — улыбнулся Купрейчик.

— А что нас там ждет? — спросил кто-то из бойцов.

— На войне всех нас ждет одно и то же — бой, — ответил старший лейтенант и, понимая, что людей надо чем-то завлечь, добавил: — Но в разведке служба особая, поэтому и условия особые: харчи получше, паек — особый, в любую погоду, даже в такой дождь, — сто граммов.

— А как насчет биографии? — спросил все тот же голос.

Алексей наконец увидел того, кто задавал вопросы. Это был боец в потертом обмундировании. «Ага, значит, фронтовик». Старший лейтенант подошел поближе и только после этого ответил:

— Биографию мы себе пишем здесь, на фронте. И кто ее как напишет, так всю жизнь и читать будут.

— Но я в том смысле... — смутился боец, — после штрафной роты берете людей к себе?

— Вы что, прямо со штрафной роты сюда прибыли?

— Так точно... вернее, из штрафной в госпиталь прибыл, а оттуда — сюда.

— Ранены были?

— Да, в правое плечо.

— За что в штрафную роту попали?

Боец замялся и чуть внятно, понизив голос, пробормотал:

— На гражданке пошухарил малость, по молодости украл кое-что.

— Ну и что же ты украл? — спросил Купрейчик, а сам подумал: «Возьми такого, а он к немцам убежит».

— Мешок овса... ну и коня в придачу.

В строю грохнул хохот.

И Купрейчик неожиданно для себя решился. Он, улыбаясь, сказал:

— Ладно, беру в разведку. Но, на всякий случай, предупреждаю, до войны я был оперуполномоченным уголовного розыска.

И опять грохнул хохот. Смеялись и те, кто стоял в строю, и офицеры, дожидавшиеся своей очереди, и Мухин. Из второй шеренги вышел молодой, лет двадцати двух, боец и сказал, что он бывший работник милиции и хочет пойти в разведку.

После этого дело пошло веселее, многие были согласны пойти служить в разведку. Купрейчик и Мухин отобрали десять человек и сразу же повели их в расположение взвода.

Не теряя времени, Купрейчик начал ближе знакомиться с прибывшими. Первым к себе в блиндаж пригласил «штрафника».

Худощавый, выше среднего роста, со впалыми щеками, он выглядел хрупким и слабым.

Купрейчик заглянул в документы и вслух прочитал:

— «Семин Григорий Иванович. Тысяча девятьсот семнадцатого года рождения». В штрафной роте взыскания имел?

— Никак нет. Да вы не волнуйтесь, товарищ старший лейтенант, я не подведу. Свою вину я кровью смыл. Не хочу больше позорить своих родителей. Воевать буду как следует.

— Правильно мыслишь, Григорий Иванович. Где родители живут?

— Под Москвой, в деревне. Там сейчас мать и две сестренки младшие остались, отец — воюет.

— Знаешь его адрес?

— А как же! — улыбнулся Семин. — Два дня назад письмо получил, но отвечу сегодня, сообщу свой.

Купрейчику нравилось, что Семин откровенен. Чувствовалось, что фронтовая жизнь многое изменила в его сознании.