Вамбери

Ему было не по себе. Он думал, что Восток - это земной рай, где под пальмами живут красивые и веселые народы, а здесь перед ним лежала или соленая пустыня, или пустыня без соли. Развалины городов и каналы, полуобвалившиеся и запущенные, походили на кладбище. Башни и крепости торчали как досадные придатки к скалам.

Персы, между которыми он жил это время, постоянно осыпали его ругательствами, так как он выдавал себя за турка. Они были шииты и к туркам-суннитам питали нестерпимую вражду.

Даже на его осла как на суннитское животное сыпались удары бичей. Рядом с Вамбери постоянно шел злой фанатик в смушковой шапке, длинном халате и в зеленых туфлях и кричал, точно ему платили золотом за этот крик:

- Ты думаешь, эфенди, что Омар, этот паршивый пес, эта дьявольская скотина, эта вонючая гадина, не поступил вероломно? Отвечай сейчас же!

Вамбери мог бы ответить персу: "Друг мой, я не заинтересован в этом, ты можешь успокоиться"...

Но этот ответ был бы равносилен объявлению войны. Его убили бы, приняв за дьявола. Вокруг были темные и бешеные люди. Многие из них никогда не видали европейца.

И Вамбери делал строгое лицо и спорил как суннит, спорил как турок, спорил до седьмого пота. Он изучил в Стамбуле все штуки мулл, и его трудно было заподозрить в обмане.

Так было на каждой остановке, на каждом перекрестке, на каждом ночлеге.

Наконец, он увидал ряды тополей и фруктовые сады. Между ними белело что-то большое и бесформенное. Это был Тегеран.

Вамбери загорел и закалился. Его звали Решад-эфенди. Вся его прошлая жизнь, казалось, была отрублена от него. У него завелись новые друзья.

В прекрасные синие ночи Тегерана он пил с ними, читал им стихи Омар Хайяма и Гафиза.

Красное вино - хуллари - темнело в их бокалах. Звучали непрерывные тосты. Они придумывались тут же, на лету.

- Пью за избивателя караванов! - кричали одни. И все пили за избивателя караванов. - Пью за Бинт-уль-Нааша (дочь мертвеца)! - кричал другой.

И все пили за Большую и Малую Медведицу, называемую в Персии дочерью мертвеца. Так пили всю ночь под синим небом Персии. Потом кричали совы и лаяли собаки предутренним лаем. Звезды бледнели и уходили с неба. Тогда шли спать.

Вамбери пришел к своему приятелю, турецкому послу в Тегеране, Гайдар-эфенди, и развернул перед ним картину.

- Что хочет сказать мой друг? - турок посмотрел вопросительно.

Он сам был человек свободный, без предрассудков и уважал Вамбери.

- Немного внимания, господин, - сказал Вамбери, - взгляните сюда: вот здесь лежит Бухара, а здесь - Хива, там, где тянется великая водяная жила, называемая Оксусом или Амударьей. Туда пойдет Вамбери с вашего разрешения.

- Не шутите, такого разрешения не будет. - Тогда Вамбери пойдет без разрешения. - Никогда! - вскричал его друг, - оттуда не возвращаются европейцы. Вы хотите быть разрубленным на куски или повешенным за ноги. Куда вы пойдете - вы хромаете. Чтобы попасть туда, надо пройти сотни верст пути, и какого пути - пески, горы, ямы, терпеть холод и голод. У вас не хватит сил.

- О, - сказал Вамбери, - в Персии мне делать нечего. Я не археолог развалины меня не занимают. Что касается голода - я голодал пятнадцать лет, это не так мало. Что касается выдержки, то я вскакиваю на лошадь на полном ходу и взбираюсь на верблюда, как акробат. Общество бродяг и разбойников только развлечет меня. - Но один вы не сделаете и трех шагов. - А кто вам сказал, что я буду один? Я пойду со своими друзьями.

- Кто же они? Могу ли я видеть их? - Для этого стоит только подойти к окну. Гайдар-эфенди взглянул и вздрогнул. Во дворе посольства сидели паломники, возвращавшиеся из Мекки в Центральную Азию. Совершенно истощенные, покрытые грязью и пылью, как загнанные животные, с четками и посохами сидели дервиши.

- С ними, с этими фокусниками и ханжами пойдете вы, Вамбери? Я не допущу этого. - Увы, господин, я уже решил. - Я ничего не понимаю, Вамбери. Что вам нужно в Бухаре? Зачем вы ищете плохого и только плохого?

- Дорогой эфенди, я человек науки. Пословица говорит: не входи в дом с дурной дверью. Я хочу войти, я хочу увидеть Бухару. Может всю жизнь я должен был положить именно на то, чтобы попасть в Бухару. Это упорство ученого. Меня не остановит ничто. Почему я пойду с дервишами? Я говорю по-турецки лучше любого турка, профессия этих людей - обман. Я знаю, что простых людей обманывают с одинаковым успехом и в Азии, и в Европе. Эти люди торгуют молитвами и четками и водой из Мекки. Они берут эту воду в любом колодце. С ними легко поэтому ладить. А если я погибну, потеря не очень большая. Родина моя далеко, семьи у меня нет. Поэтому не держите меня, мой друг.

Потом к Вамбери заглянул доктор Бимзенштейн. Он был похож на колбу, которой приделали неожиданно ноги. Он трудно дышал и немного заикался. Вамбери, я слышал, вы идете в Бухару? - Да, иду.

- Слушайте, старина, майор Коннолли был там...

- Ну и что же?

- Его голова висит на зубцах эмирской башни. Стоддарт пошел по его дороге. Его пробили копьем, как лист картона.