Вамп (СИ)

— Мишка тебе потом сам расскажет. Поверь, это их усилит, существенно…

— Ладно, делай, как знаешь, — Котяра будто постарел за эту ночь, никогда раньше не видел его растерянным, — А к полковнику мы ходили…

— В смысле?

— В прямом. Собрали целую делегацию. Пришли жаловаться на Гвоздя.

— И что?

— Ничего. Выслушал, покивал, обещал подумать… все еще думает… Вик, помоги им выжить…

Киваю. Поднимаюсь и иду к столику, за которым сидят подростки.

— Подъем, молодежь, хватит рассиживаться.

— А Мишка не ест ничего. Понимаешь? Дурак, я ему говорю, пожрать надо. А он не ест. Вик, скажи ему.

— Что, Мишка, кусок в горло не лезет?

— Не лезет, — признается Мишка

— Так, Люта, собери тормозок. Бутеры там, термос с чаем. Как ты умеешь. Только быстро. У нас еще дел до вечера…

Котяра стоит молча и смотрит исподлобья с тоской и немым укором, засунув руки в карманы, как я вытаскиваю подростков на улицу чуть не силой. Бордельная обслуга провожает нас такими взглядами, будто я их на казнь повел. Не бордель, а дом уныния какой-то.

— Куда мы, Вик? — в Мишкином голосе черная безнадега.

— А ну отставить нюни, — говорю строго, — Мы идем бороться за жизнь. Других занятий в ближайшее время у нас не будет. Понятно?

Затаскиваю их в метро. Проезжаем две остановки. Хорошо, что я их забрал от Котяры, они б там так и сидели, растекаясь как кисель. А тут отошли немного, ожили.

— Вик, мы в больницу что ли идем?

— Не совсем. Стойте здесь, дорогу не переходите. А я на разведку. Вопросы потом.

Хочу убедиться, что кадровик еще на рабочем месте. В административное здание меня пускают пока без вопросов. Поднимаюсь на этаж, иду по коридору. Заглядывать в кабинет мне не нужно. Вижу по ауре, что клиент еще здесь. Вот и хорошо. Разворачиваюсь, выхожу, иду обратно к подросткам. Они мнутся на тротуаре, лица озабоченные, чуют, что их не на селфи сессию позвали.

— Значит так, — отвожу их в сторонку, где нет лишних ушей, и начинаю накачку, — Вы должны усвоить главное. Гвозди объявили нам войну, и уже пытались вас убить. Теперь вы тоже должны быть готовы.

— К чему? — спрашивает Мишка осекающимся голосом.

— К войне. К тому, что вам тоже придется убивать. Не скрипунов… разумных.

— Мы это понимаем.

— Вот и хорошо, что понимаете. Вы теперь не просто охотники на скрипунов, вы теперь охотники широкого профиля. Слышишь, Люта, этот будет твой. Мы его выследим, как выслеживают жертву, и ты его прикончишь без всякой жалости.

Да, я решил, что первой убийство совершит именно она. У нее меньше тормозов, больше импульсивности. Она справится. А там уже на Лютином примере и Мишке деваться будет некуда.

Ждать долго не пришлось. В начале шестого орк-кадровик вышел. Он не нанял извозчика, чего я опасался, а пошел пешком. Мы двинулись следом по противоположной стороне улицы шагах в тридцати. Люта прониклась, личико сосредоточенное. Кулаки сжала до белых костяшек. Пусть набирается решимости. Это полезно. Пройдя пару кварталов, орк зарулил в шашлычную.

Мы зашли в кафетерий напротив. Заказали по чашке кофе. А потом заказали еще по одной, орк оказался любителем кушать и выпивать неторопливо. Ребятишки сидят как на иголках, заказал им еще и по эклеру и заставил лопать. Съели. Какой подросток способен отказаться от сладкого? Ага. Вот и орк вышел. Расплачиваюсь, мы выходим из кафе. Слежка продолжается. Ведем клиента еще три квартала, а потом он вдруг пропадает из вида.

— Черт, вы видели, куда он срулил? — обращаюсь к подросткам.

— По-моему во двор свернул.

— За мной.

Перебегаем на другую сторону улицы. Быстрым шагом доходим до угла здания, где видели орка в последний раз. Вон он, голубчик. Отлить захотел. Идем следом, начинаем сокращать дистанцию. Кадровик заходит в кустики, начинает расстегивать ширинку и вдруг оборачивается. Спалились… нет, орк нас не разглядывал, просто увидел прохожих, решил зайти в кустики поглубже. Он проходит еще несколько шагов в заросли, прикрылся старой ржавой будкой. Так даже лучше. Подходим.

— Люта, пеленай его.

Шипастая лоза опутывает орка, а я едва успеваю дернуть Мишку за руку, который на автомате уже формирует в руках свою молнию.

— Куда? Она сама должна.

В два прыжка сближаюсь с кадровиком и толкаю с разбега. Орк валится на землю. Пробиваю ему ногой под дых, чтоб не орал, а то ведь он мужчина голосистый. Орк лежит на боку, вращает выпученными глазами, но сделать ничего не может, магическая лоза держит крепко.

— Люта, клык активируй.

— Чего?

— Клык, мля.

— Зачем?

— Ну уж не для инъекции… Мишка, помогай… башку ему к земле прижми… Люта, не спи. Кусай в шею.

Люта заторможена как сомнамбула. Неужели я ее переоценил? Но нет. Плотно сжатые губы растягиваются в оскале, и я вижу, как вытягиваются голубоватые острые как шило клыки. Люта опускается на колени и склоняется над шеей орка. Орк понимает, что с ним собираются делать что-то очень нехорошее. Начинает дергаться остервенело как щука в сетях.

— Высуши его, — говорю сквозь зубы приказным тоном, прижимая дергающегося кадровика к земле, и Люта вгоняет клык в орочью шею.