Для разнообразия решил пресс покачать. Лучше б не разнообразил. Меньше бы расстроился. Снова отдыхаю. Фигня. Я упорный. Буду чередовать отжимания и пресс. Чередую, отдыхаю. Снова чередую, снова отдыхаю, теперь уже дольше. Руки болят, мышцы пресса судорогой свело. Холодный пот на лбу выступил. Походу я перенапрягся.
Слышу, кто-то дергает за ручку двери, а затем стучится вежливо. Вот на фига я заперся? Подымаюсь, помогая себе костылями, ковыляю к двери, отпираю. В комнату заходит Луна. Заходит не сразу, мгновение колеблется, стоя перед порогом, не ожидала, что я запрусь.
— Извини, — говорит она, — Ворвалась к тебе…
— Не-не. Все в порядке. Валяюсь, бездельничаю.
— Вик, мы сейчас в ночную идем. Надо сделать инъекцию.
А, да. Забыл про инъекцию.
— Мне лечь?
— Не обязательно, — опять эта теплая улыбка, — Можешь даже не отворачиваться.
Луна подшагивает ко мне в плотную, кладет ладони мне на плечи и приподнимается на цыпочках, все-таки она ниже меня ростом. Я чувствую, как ее грудь касается моей груди. Губы касаются моей шеи, волосы слегка щекочут мою щеку. Она пахнет цветочными лугами, ночным свежим ветром и звездным летним небом. А затем опять этот разряд эротического тока. Даже перед глазами слегка поплыло: «
Она отступает от меня. Мне кажется, или ее это тоже возбуждает? Вон дыхание участилось, легкий румянец на щеках. И она похоже смущена. Разворачивается и поспешно выходит. Уже из коридора доносятся торопливые слова:
— Вик, до утра остаешься один. Захочешь есть, спускайся в кухню. Не стесняйся.
Все, она упорхнула. Пошла вместе с Сатом отрабатывать ночную смену в приемном покое. А я опять остался в смятении. Какие у Луны отношения с Сатом? При мне они знаков особых не выказывали, но ведь это еще ничего не значит. Люди, давно живущие в браке, ведут себя довольно сдержанно, тем более при посторонних. А я как бы совсем еще не свой. Вполне такой посторонний.
Спокойно, Витя. Надо отвлечься. Сделаю еще заходец на отжимания. Раз… два… три… еще на раз меня должно хватит. Поджилочки трясутся, но четвертый я сделаю. Делаю четвертый. Поджилочки уже не трясутся, поджилочки ходуном ходят. При попытке отжаться в пятый раз я рухну мордой в пол. Но я все равно пробую.
Пока не рухнул. Держат ручонки. Ладно, идем вверх. На минус третьем привык к тому, что одно простое усилие может растянуться по времени в десятки раз. Сжимаю зубы и толкаю локти на разгиб. И потихоньку идет. Суставы ломит будто в мясорубке, но я продолжаю. Тащу и тащу… из меня какой-то утробный вой рвется, а все равно тащу и тащу…
Есть. Пять отжиманий. Руки подкашиваются, и я чувствительно припечатываюсь подбородком об деревянный пол. Отдыхай Витя. Ты молодец. «
«А я скажу тебе, Витя, что это такое было, — говорю мысленно сам себе, — это ты вышел, Витя, за собственные пределы. Сейчас можешь немножко отдохнуть, а потом продолжим». И я продолжаю: «
По-моему, я уже изучил все сучки и трещинки деревянного пола. Ничего. Для повышения навыка медитации это только на пользу. Жаль, что нет у меня такого навыка. Но все равно на пользу. Сколько раз я уже вышел за свой предел? Не помню, сука. У меня кровь носом идет, закапал все трещинки и сучки, теперь придется медитировать на неприглядного вида подсохшие бурые кляксы.
Я отдохнул. Иду на очередной заход. Пошел отсчет. Первый… второй…когда ж закончится это самоистязание? Делаю пятый отжим. Ни оливкам, ни винограду по пять отжимов не делают. Потому что отжимать на пятый раз уже нечего. А я из себя давлю. По ощущениям от меня даже жмыха не осталось, но я все равно жму. Сейчас свалюсь… нет сука, держу пока. И делаю еще одно отжимание, шестое. «
Жесть. Я не только исчерпал всю заемную регенерацию, даже из своего резерва хапанул. Э, а не случилось ли так, что я от перенапряга свой реген насовсем понизил? Лезу в персоналку. Выдыхаю. Все нормально. Через час регенерация вернется в нормальный для меня показатель в ноль три. Скверно другое, мои силовые характеристики по-прежнему на двойках.