Вампилов

В тот приезд Саня открыл счет своим публикациям в Бурятии. Первой из них была новелла «Солнце в аистовом гнезде». Дата первой публикации ее во всех справочниках, даже в наиболее подробном биобиблиографическом указателе 2012 года, дается неверно. Указывается, что рассказ этот впервые был напечатан в газете «Советская молодежь» 8 сентября 1963 года. А на самом деле еще раньше, 7 августа того же года, он появился в газете «Молодежь Бурятии». Несколько позже, в октябре, мы перепечатали из первой книжки Вампилова его новеллу «На пьедестале».

* * *

В августе 1963 года Александр познакомился с юной девушкой Олей Ивановской, приехавшей из Братска в Иркутск поступать в университет. Он сразу дал ей шутливое имя — Алёша. С черноглазым, красивым, только что выпорхнувшим из школы подростком Алёшей можно было не стесняться своей нежности, запросто бывать у приятелей, шутить, дурачиться.

Скажем с самого начала, что это был для Сани счастливый выбор. Накануне самой тяжелой полосы своей творческой жизни он обрел понимающего и надежного друга, который все оставшиеся ему девять лет будет для него помощником и опорой, а после его гибели — приведет в порядок и опубликует все неизвестные читателю рукописи, станет инициатором или участником многих изданий, посвященных драматургу. Интересны комментарии Ольги Михайловны к сочинениям мужа и короткие, разбросанные в разных публикациях воспоминания о нем — эти мемуары очень живо и талантливо написаны. Без них не обойтись и в нашем рассказе:

«Я вспоминаю лето 1963 года. Я еду учиться в Иркутск, впереди взрослая, такая самостоятельная жизнь.

Старинный сибирский город Иркутск в те годы был полон какой-то необъяснимой прелести. Новое и старое существовало, не мешая, а дополняя друг друга. Деревянные резные наличники домов, мощеная улица, ведущая к университету, чугунная ограда набережной Ангары, театры, институты… Погожее лето, какое бывает только здесь и нигде больше…

С Сашей мы встретились и познакомились случайно у одного иркутского поэта, у которого моя подруга оставила свой чемодан. С этого-то все и началось, закружилось, помчалось… Как я сдавала экзамены, одному Богу известно. Бесконечные свидания, хождения, гуляния… С того времени сохранилась короткая записка: “Оленька, меня срочно отправляют в командировку. Прошу прощения — иногда обстоятельства сильнее нежных чувств. Что делать? Попробуй не сердиться. Мой телефон 30–33. Саша”».

Прозаик Дмитрий Сергеев оставил интересную новеллу (по-другому затрудняюсь назвать) — психологическую, живо рисующую поведение драматурга в важные для него минуты. Название ее — «Женитьба Вампилова»:

«Жили мы тогда неподалеку друг от друга в Глазково, на левом берегу Ангары: Саня Вампилов вместе со своей матерью и бабушкой в двухкомнатной квартире, принадлежащей его брату Михаилу, который, будучи геологом, большую часть времени проводил в экспедиции; мы с женой и моей матерью занимали две небольшие комнаты в доме поблизости от вокзала. Встречались чуть ли не ежедневно. К этому времени я уже хорошо знал некоторые привычки Сани. Он был типичная сова, даже в двенадцатом часу утра его можно было застать спящим.

В этот день, по его меркам, он появился у нас очень рано, не было еще десяти часов. Выглядел озабоченным и усталым.

— Что случилось?

Уловив тревогу в моем голосе, Саня мгновенно преобразился, на лице появилась улыбка.

— Ничего. Я к вам по делу. Есть предложение прокатиться в Новоленино.

К этой поре у Сани уже была своя однокомнатная квартира в новой пятиэтажке на окраине самого неуютного предместья Иркутска. Он там почти не жил, предпочитая квартиру своего брата, откуда связь с центром города была намного проще. Я подумал: ему нужно зачем-то побывать на квартире, может быть, там стряслось неладное. Оказалось — другое. Прокатиться в Новоленино он звал нас обоих, с женой, на роли свидетелей регистрации своего брака с Ольгой.

Церемония проходила буднично в казенной обстановке унылой советской конторы, в каковую был превращен некогда живой и, наверное, уютный бревенчатый дом. Застоялой скукой разило от его пустых стен, от массивного канцелярского стола и скрипучих стульев с изношенной, бесцветной обивкой, от угрюмого лица чиновной дамы, которая куталась в пуховую шаль. Озябшая женщина пребывала в мрачном настроении, возможно, по причине, косвенно связанной с тем, что ей предстояло исполнять. Сухо встретила жениха и невесту и нас, свидетелей, невнятно что-то ответила на наше приветствие. Улыбка на Санином лице погасла. Оля, в этот момент еще больше, чем обычно, похожая на девочку-подростка, и без того робеющая, сделалась вовсе скованной. Мы, свидетели, не нашли слов, чтобы хоть чуточку разрядить напряжение.

Взяв паспорта, женщина приступила к регистрации. Не только поздравить молодоженов, но даже улыбнуться им посчитала излишним.