Вампир

В первый миг Эрик удивился, тому, что она не светится, так сильно было ощущение огня. Девушка лежала на неразобранной постели под несколькими слоями тончайшего сумеречного шелка, окутывавшего ее от шеи до щиколоток. Прозрачные, как паутинка, черные чулки туго обтягивали тонкие лодыжки.

Эрик сел в изножье кровати. Почти четыреста лет он заходил в девичьи спальни, только чтобы поиграть с жертвой, насытиться ее страхом, агонией и кровью. Страха, он знал, было больше: смерть от потери крови легка и безболезненна. Но сейчас он пришел за другим. Эрику не нужен был секс: хотя желание было велико, плоть вампира не отзывалась на него. Но тепло и ласка оставались важны.

Эрик вытянулся на постели справа от Беатриче и обнял ее. Распахнувшаяся белая рубашка - всегда белая - открыла рельефные ключицы и казавшуюся хрупкой шею. Беатриче медленно протянула руку, прикоснулась к нему, слегка сжала плечо - под рубашкой, кончиками пальцев коснулась алебастрово-белой безволосой груди. Быстро расстегнула пуговицы, выдернула золотую запонку, освобождая тонкое мускулистое запястье. Оглядела Эрика в почти полной темноте. Он приподнялся на руке, нависая над нею: легкий, гибкий, обманчиво юный, нечеловечески сильный.

- Если сейчас что-то начнется, то оно должно дойти до конца, - шепнула она, отводя легкую пепельную прядь, упавшую Эрику на глаза.

- Я не смогу, - ответил он.

- Тогда помоги мне...

Он и вправду не смог, но Беатриче - ее было вдоволь для обоих. Эрик впитывал ткань ее ощущений, и сам же ткал ее: руками, губами, языком. Беатриче отзывалась с такой мощью и непосредственностью, что Эрик не понимал, где он и что с ним. Ее оргазм взорвался в нем невообразимым выбросом энергии. Эрик почти потерял сознание.

Они уснули рядом, но перед рассветом Эрик проснулся в одиночестве. Он не заметил, когда Беатриче встала. Ее одежда лежала на полу легким ворохом, подобно сброшенным крыльям златоглазки. В окно заглядывала низкая луна. До полнолуния оставалась одна ночь.

Далеко-далеко в лесу закричал об смертной боли и ужаса олень, и его вопль перекрыл торжествующий рык огромного зверя.

До утра Эрик пролежал в постели без сна, с открытыми глазами. Беатриче не пришла, но позже, за завтраком (парное молоко для вампира и зеленый чай для девушки), она приветствовала его радостно и нежно. Он не спросил, куда она исчезала, да она бы и не ответила.

ВЕДЬМАК

Конюха в Лох-Сторк держали не напрасно. В конюшне стояли три великолепные лошади: мощный мышастый гунтер с неподходящим именем Рафаэль и пара чистокровных верховых. Эта кони обладала такими статями и родословной, что любая профессиональная конюшня взяла бы их с восторгом. Но вороной Келпи и караковый Баск никогда не выходили на беговую дорожку ипподрома. Однако и один, и другой были выносливы, быстры и брали шестифутовые барьеры, приземляясь на все четыре ноги - великое искусство, которому специально обучают лошадей для участия в дерби.

Местность вокруг Лох-Сторк была на диво глухой: леса, озера и скалы. Пока Беатриче бродила по лесу, собирая ноябрьские грибы, лишайники и травы, Эрик ездил верхом. Ему давно, лет сто, не приходилось этого делать, но такие навыки не утрачиваются. Попробовав всех трех коней, Эрик выбрал Келпи: Рафаэль был чересчур равнодушен, а Баск - нервен. Присмирить его Эрику не удалось, хотя Беатриче с этим справлялась. Возможно, Баск был ее конь и просто не терпел другого всадника.

Одной из самых больших радостей этого ноября для Эрик были возвращения в Лох-Сторк. Вечером, в сумерках или даже в полной темноте, когда только глаза вампира могли разглядеть прихотливые извивы старой еловой аллеи, Эрик видел сияющие окна лаборатории, библиотеки, гостиной, спален, и пускал коня галопом, торопясь туда, где тепло и отрадно, где ждут. Ему было плевать на хрустящий ледок, покрывавший лужи, но тепло сердца - без него Эрик уже не мог обойтись.

Часто во время своих прогулок Эрик натыкался на свежие следы кормежек хищников: остовы оленей и кабанов, дочиста обглоданные волками, но со следами слишком крупных для волка клыков на костях. И запах в таких местах стоял не только волчий, но и кошачий, смутно знакомый, и на мягкой влажной земле под вытянутыми следами волков Эрику удавалось разглядеть круглые отпечатки огромной кошки. В бытность свою вампиром Эрик узнал множество тайн ночи, но хищника, более крупного, чем сбежавший от самодура-хозяина тигр, он просто не мог себе представить. Разве что здесь охотился призрак. В призраков Эрик не то чтобы верил - он их видел и с ними общался, поскольку первые сто лет спал вместе со своим мастером в усыпальнице аббатства Святого Иоанна, где в лунные ночи от неупокоенных душ просто стон стоял. Впрочем, жизнь вампира научила Эрика тревожиться только о непосредственной опасности, а ближе чем на четыре мили к Лох-Сторку следы кошки не приближались. И Келпи никак на них не реагировал, а уж инстинкту коня Эрик умел доверять.