Вампир - граф Дракула

Теперь опять предстоят разговоры, и раны придется полечить, и заздравный кубок выпить! Не хочешь ли ты, чтобы все это произошло сегодня вечером у меня на квартире? Я не стесняюсь пригласить тебя, так как знаю, что известная молодая особа сегодня идет в театр и, следовательно, ты свободен. У меня будет наш общий приятель, Джон Сивард. Мы с ним сперва поплачем, а потом выпьем за здоровье счастливейшего человека в мире, выигравшего первый билет в лотерее жизни. Обещаем тебе радушный прием и дружеское приветствие, клянемся доставить тебя домой в случае надобности…

Твой как прежде и всегда К. Морис.

ТЕЛЕГРАММА АРТУРА ГОЛМВУДА

КВИНСИ МОРИСУ

Рассчитывай на меня вполне.

Артур.

Глава VI

ДНЕВНИК МИННЫ МОРАЙ

24 июля, Витби. Луси встретила меня на вокзале, и мы поехали с ней в дом, где ее мать снимает квартиру. Моя подруга красива и мила по-прежнему.

Местность очень живописна. Маленькая речка Экс протекает через глубокую долину, расширяясь перед впадением в море. Тут через нее перекинут мост, а берега взяты в гранит.

Дома старой части города под красными крышами построены один над другим, террасами. Над самым Витби расположен монастырь, некогда разрушенный датчанами. Его увековечил Вальтер Скотт в поэме «Мармион». Развалины монастыря очень живописны. Существует предание, что в нем изредка появляется привидение — «белая дама». Между этим монастырем и городом выстроена церковь с большим кладбищем. По-моему, это самое красивое место в Витби, так как отсюда открывается великолепный вид на море. Кое-где кладбище спускается к морю так круто, что ограда не выдержала и несколько могил осыпалось. Жители города часто приходят сюда полюбоваться природой. Я сама буду часто ходить сюда; я и теперь сижу на кладбище и пишу, положив дневник себе на колени. Рядом со мной о чем-то разговаривают три старика. У них, кажется, другого дела нет, так как они уже довольно давно сидят здесь.

Передо мной простирается гавань. Справа над долиной нависают огромные острые скалы, тянущиеся к маяку. Еще дальше есть другой, старый маяк. Его колокол раскачивается от сильного ветра и грустно гудит. Звук этот слышен в городе. Существует предание, что когда корабль погибает в море, колокол сам начинает звонить. Я хочу расспросить об этом стариков; вот один из них как раз смотрит в мою сторону…

Старик этот с лицом, темным и сморщенным, как древесная кора, оказывается, служил матросом где-то в Гренландии, когда произошла битва при Ватерлоо! Он, кажется, скептически отнесся к моим вопросам о звоне колокола и о «белой даме».

— На вашем месте, мисс, я бы об этом и не думал, — сказал он. — Это все глупые суеверия!

Я подумала, что все-таки старик может сообщить мне много интересного, и стала расспрашивать его о подробностях ловли китов. Он только начал свой рассказ, как часы пробили шесть. Мой собеседник с трудом встал.

— Я должен идти домой, мисс, моя внучка не любит ждать, когда чай на столе, да и я не люблю пропускать положенного времени!

И он удалился, направляясь к ступенькам. Эти ступеньки составляют характерную черту местности и ведут из города к церкви. Их очень много, не знаю сколько. В былое время они тянулись до самого монастыря.

Но и мне пора домой. Луси поехала с матерью делать визиты. Наверное, они уже успели вернуться.

25 июля. Я пришла сюда час назад с Луси. У нас был преинтересный разговор со стариком и с двумя его приятелями. По сравнению с ними он просто оратор и, сознавая свое превосходство, всем противоречит, а если не может в чем-нибудь убедить слушателей, начинает сердиться и кричать.

Луси очень красива в своем белом платье. У нее неплохой цвет лица с тех пор, как она здесь. Мне кажется, что старики влюбились в нее. Даже наш оратор не противоречит ей, а изливает двойную порцию негодования на меня. Я начала опять говорить про старые предания, но он перебил:

— Все это глупости и ерунда! Призраки, привидения… Они выдуманы, чтобы пугать женщин и детей! Предзнаменования и предчувствия? Ложь, ложь и ложь! Даже на могилах увековечена ложь! Посмотрите вокруг, все эти камни стыдятся лжи, и потому валятся. Почти все надписи одинаковы: тут покоится такой-то, а в половине могил никого нет! Воображаю, что будет в день пришествия, когда погибшие моряки придут сюда, к своим могилам!

Я видела по выражению лица старика, что он крайне доволен собой.

— Ах, мистер Свайлс, не может быть, чтобы вы говорили серьезно! Неужели все эти могилы пусты?

— Не все, конечно, — ответил старик, не смущаясь, — но многие.

Он презрительно указал на памятник, где было выгравировано: «Эдуард Стенслиг, матрос, убит пиратами у берегов Андрее в апреле 1754 года», и торжествующе обратился ко мне:

— Позвольте спросить: кто привез и похоронил его? Убит пиратами! И вы верите, что его прах покоится здесь? Воображаю, какой поднимется переполох, когда в день пришествия все эти несчастные придут сюда искать свои могилы!

Все старики рассмеялись.

— Но памятники ставят, должно быть, в угоду родным, — не сдавалась я.