Вампир. История лорда Байрона

— Паша, — медленно проговорил я, — он и в самом деле никогда не занимался с тобой любовью? Она взглянула на меня и сразу отвернулась.

— Нет, никогда. — В ее голосе прозвучало отвращение, но еще я безошибочно распознал в нем страх. — Он никогда не использовал меня в… этих целях.

— Тогда в каких же?

Она нежно покачала головой и закрыла глаза.

Я повернул ее лицо к себе.

— Но почему, Гайдэ? Я не могу никак понять, зачем он отпер твои оковы и оставил тебя со мной?

— Вы что же, и впрямь не видите? — В ее глазах внезапно появилось сомнение. — Это ясно как божий день! Рабам нельзя любить. Рабыни — шлюхи, мой Байрон. И вы хотите, чтобы и я была вашей шлюхой, мой Байрон, мой милый лорд Байрон, неужели это то, чего вы от меня хотите?

Господи, я подумал, что она вот-вот заплачет, а я уже было довел ее до ложа, но нет, у нее оказались сила и гнев горного смерча, и я не мог сделать этого. Была бы она потаскушкой, какой-нибудь лондонской шлюхой, меня бы не остановили ее слезы — обычный прием женщины, я бы настоял на своем. Но Гайдэ, она обладала всей прелестью своей страны, и, кроме этого, в ней было нечто большее — что-то от духа Древней Греции, с которым я так долго жаждал соприкоснуться. В этой юной рабыне я нашел лучи того света, что влек за собой аргонавтов и вдохновлял ее предков в Фермопилах. Столь прекрасно, столь дико было это создание гор, гибнущее в своей клетке…

— Да, — прошептал я в ее ухо, — ты будешь свободна, я обещаю, — дыхание мое замерло в груди, — и я не стану принуждать тебя к любви, если ты сама не захочешь этого.

Она подвела меня к балкону.

— Так, значит, мы договорились? — спросила она. — Мы бежим вместе из этого места?

Я кивнул.

Гайдэ улыбнулась счастливой улыбкой и указала на небо.

— Еще не время, — сказала она, — мы не можем бежать при полной луне.

Я с удивлением взглянул на нее.

— Отчего же нет, черт возьми!

— Это небезопасно.

— Да? Ну и что!

Ее палец оказался на моих губах.

— Доверься мне, Байрон. — Несмотря на жару, она дрожала. — Я знаю, что делать.

Она снова вздрогнула и оглянулась через плечо.

Я посмотрел в ту же сторону и увидел зубчатую башню, выделяющуюся в свете луны. На самом верху башни горел красный свет. Я подошел к краю балкона и увидел, что башня поднимается почти отвесно от конца мыса. Далеко внизу протекал Ахерон, неся свои густые, не отражающие лунный свет воды. Я перегнулся через перила и заметил, что наша стена спускается в бездну столь же отвесно, как и остальные. Гайдэ обняла меня и снова указала на башню.

— Мне пора, — сказала она.

В этот момент в дверь постучали. Гайдэ встала на колени, чтобы развязать мне сапоги.

— Да, — крикнул я.

Дверь отворилась, и в комнату вошло существо. Я называю его так потому, что, хотя оно и имело облик мужчины, лицо его не отражало и тени интеллекта, а глаза были мертвы, как у лунатика. Его кожа казалась жесткой и была покрыта клочьями шерсти, нос у него прогнил, а кончики пальцев завивались длинными, как когти, ногтями. Тут я вспомнил, что мне уже приходилось с ним встречаться, это было то самое существо, что грохотало веслами в лодке паши. И одето оно было все в те же засаленные черные одежды, но в руках у него теперь был чан с водой.

— Вода, хозяин, — сказала Гайдэ, не поднимая головы, — умойтесь.

— Но где же мой слуга?

— О нем позаботятся, хозяин.

Гайдэ обернулась к существу и жестом велела ему поставить умывальницу. Я успел заметить выражение ужаса и отвращения, промелькнувшее на ее лице. Она склонилась над моими сапогами, сняла их и встала, не поднимая головы.

— Я могу идти, хозяин? — спросила она.

Я кивнул. Гайдэ снова бросила взгляд отвращения на существо, прошла по комнате, и существо двинулось вслед, а затем, перегнав ее, поскакало вниз по ступенькам. Гайдэ задержалась на мгновение.

— Сходите к моему отцу, — прошептала она, — скажите ему, что я жива.

Ее палец коснулся моей руки, и вот ее уже нет, и я стою один.